Ты нам не нужен - Анита Кароль
Полины нет несколько минут, успеваю рассмотреть маленькую кухню. Немного больше уюта, ремонт сделан, чистенько. Но с моей не сравнять, конечно. Там есть где развернуться, техника вся современная. Завтра вечером отвезу своих в гости к себе. Вдруг захотят остаться.
Борщ вкусный, никогда такой не ел. Уже скребу по дну тарелки ложкой, когда возвращается Полина в кухню. В руках папка пластиковая. Интересно, чего такого хочет мне показать.
— Извини, что пришлось ждать, Андрейка проснулся. Набегается, потом ножки болят у него, натерла мазью.
Она уже чуть успокоилась, не рычит на меня, как раненая львица.
— Он болен? — уже переживаю, ведь это нормально, что дети бегают, а вот ножки болеть не должны.
— Нет, врач сказал, что мышцы не успевают в росте за костями. Растет быстро.
— Спасибо, борщ был очень вкусным. Но могла бы просто бутерброды с кофе сделать, — благодарю от всей души.
— Кофе растворимый только. Будешь? А бутерброды не из чего делать.
Она прячет глаза, будто смущается своей бедности. До меня доходит, что вряд ли сыр и колбаса на завтрак бывает в этой семье. Дорого. Наверное, кашу манную едят по утрам. Теперь мне стыдно. Мог бы заехать в продуктовый магазин и купить хорошие продукты.
— Хочешь знать, во сколько оценили твои родители внуков? — вдруг спрашивает, и кладет передо мной лист бумаги, соглашение, без ее подписи. — Это они в роддом привезли. Мальчикам сутки исполнилось. Они требовали, чтобы я отказалась от них. А я тогда выгнала твоих родителей.
Уму непостижимо! Родители знали, что Полина была беременна, и что родила близнецов?! Смотрю на цифру в соглашении. Цена моим детям. На эти деньги разве что мотоцикл можно купить, не очень дорогой. Мозг взрывается. Как они могли?
— Полин, я не знал, что ты была беременна. И про детей не знал, иначе…
— Я любила тебя… верила. Думала, что мы поженимся. Когда ты женился, мне кто−то прислал сообщение с твоего номера, — в серо−голубых глазах мелькнули слезы. Мне прибить себя хотелось. — Там было приглашение на свидание и адрес отеля. Я шла к тебе с подарком под сердцем. Несла тест на беременность. Пришла, а ты в ресторане свою молодую жену целуешь… а потом прогнал меня. Я тест отдала охраннику, попросила отдать тебе…
— Мне не передали. Я бы развелся на следующий день и вернулся к тебе. Снежана предложила пожениться для отвода глаз, а потом жить каждый своей жизнью. Так и живем с тех пор. Она в доме за городом, я в квартире в городе. Я пытался связаться с тобой, но отец слежку устроил. Мне было страшно за тебя, вот и решил оставить все попытки поговорить.
— Я знаю, на что твой отец способен. Он меня в асфальт закатать обещал, если буду искать встреч с тобой, — горько усмехается девушка. Отходит к плите, ставит чайник на огонь. — Знаешь, я была не в курсе, что ты из богатой и влиятельной семьи. Иначе, даже разговаривать не стала, не то, что влюбляться. Я думала, ты простой парень. Ты дальше смотри, бумаги. Детишки росли, и цена менялась.
— Они не один раз пришли с таким предложением? — у меня слов нет.
— Не раз. И даже не два. Тут мальчишкам по семь месяцев. У нас получился скандал. А у моей бабушки сердечный приступ. Она умерла в тот день, прямо на глазах твоих родителей, — Полина закусывает губу, шмыгает носом, вспоминая тот страшный день. — «Скорая» не успела приехать. А через восемь месяцев снова супруги Чудиновы заявились в гости. Уже сюда. Мы с мамой только переехали, и вот… Но это было в последний раз. Такой бумажки они не оставили. А то бы я приберегла. На всякий случай.
— Я им устрою! — сжимаю кулаки. На втором соглашении сумма, на которую можно купить такую же вот квартиру. Ишь, какие щедрые. — Интересно, зачем они хотели забрать детей? Ведь меня не посвящали в то, что я отец. И не собирались рассказывать об этом.
— Закрыли бы в детский дом, подальше отсюда, — Полина ставит передо мной кружку с растворимым кофе, а себе мочит зеленый чай в пакетике. — Максим, не надо, чтобы твои родители знали о нашей встрече. И что ты узнал о близняшках. Я прошу тебя, забудь о нас! Ты нам не нужен… и алименты не нужны… уходи навсегда, пожалуйста…
Она сжимает мои пальцы и эта умоляющая ласка сводит с ума. Сразу всплывают те ласки, которые дарила раньше. Крышу срывало от ночей, что проводил с ней. Мне хватило воспоминаний на все пять лет. Нет, я не уйду. Я все верну.
— Полин, поздно мне уходить. Я подал на развод, родители уже все знают, по−любому.
Девушка резко побледнела и отшатнулась от меня. Вскочила, стала выглядывать в окно. У нее ужас на лице. Я обнял ее, даже не сопротивляется. Будто на грани обморока.
— Со мной вас никто не посмеет обидеть. Надо будет, я откажусь от родных. Они вынудили меня отказаться от тебя. И, как оказалось, от детей. Теперь будет все наоборот. Почему вы здесь живете? У вас была квартира побольше, я помню.
Специально перевожу тему. Пусть расслабится. Потом поеду домой, надо все выяснить с родителями. Ну я им устрою!
— Та была бабушкина квартира, трехкомнатная… — всхлипывает моя девочка.
— Не успела оформить завещание?
— Успела. Она на меня завещание оформила. Но по закону, на завещанную жилплощадь и денежные средства имеют право и другие родственники. Дети, если они пенсионеры или инвалиды. Вот и… бабушка умерла, и мамин брат на похоронах заявил, что имеет право на половину квартиры. Он пенсионер и инвалид. Вот и продали ту квартиру, деньги поделили на нас двоих… хватило только на такую… — последние слова она прошептала, уткнувшись в мою грудь. — Зачем ты появился в нашей жизни? Мы жили спокойно уже…
— Отец мой отцепился сам? Или ты придумала что−то… полицию он не боится.
— А я ему пригрозила, что раздую историю в интернете. Он как раз тоже в депутаты собрался, и негатив бы помешал. А мне на руку, — Полина усмехнулась, а я загордился ею.
Находчивая девочка! Отец только шумихи в инете и СМИ боится. Только так его урезонить можно.
— Умница! — я расхрабрился и поцеловал ароматную макушку, выкрашенную в темный цвет. — Бунтарка моя!
— Ну−ну, губищи свои убери от меня! — отскакивает, ударяясь бедром о подоконник. Шипит и трет ушибленное место, а
