Бывшие. Тайная дочь олигарха - Марго Лаванда

— Доброе утро, душенька. Как себя чувствуешь? — спрашивает, не поворачиваясь.

— Все отлично. Доброе утро.

— Точно? Ты какая-то бледненькая. Сделать тебе чай с мёдом и лимончиком?

— Ммм, все же лучше кофе. Крепкий. И я сама, спасибо.

— Кофе ты на работе будешь дуть, — недовольно качает головой, но не настаивает.

Топот босых ног, на кухню вбегает Алиса: растрепанная, в любимой пижаме с принцессой, одна резинка уже в волосах, другая висит на запястье, как браслет.

— Мам! Глаш! Доброе утро! Глаш, а блинчики будут?! С шоколадом?! — голос заливистый, полный надежды.

— Для тебя — все, что угодно, — отвечает ласково Глафира, а я сажусь на стул и притягиваю дочку к себе.

Самый родной, самый лучший в мире запах ребенка — всегда был для меня сильнее любого успокоительного. Алиса устраивается у меня на коленях, закидывая руки мне на плечи.

— Мам, а как там свадьба? Жених с невестой танцевали? Красиво было? Ты их хорошо развеселила?

— Говорят драка была? — мягко интересуется тетушка. — Мне подруга позвонила.

Я чуть не подавилась кофе. Да уж, сплетни в этом городе разносятся моментально!

— Ну, немного повздорили. Куда на свадьбе без этого, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — А ты чего такая растрепанная, моя сладкая? Давай косички заплетем?

— Не хочу, мамуль! Я — принцесса из башни, — важно заявляет Алиса. — У них тоже по утрам волосы лохматые.

Смеюсь и целую дочку в мягкую душистую щечку. Лиска улыбается, обнимает меня за шею.

— Детка, а ты точно умылась? — строго спрашивает тетушка.

— Ой! Кажется, нет! Я только зубки почистила. Я быстро! — убегает.

В этот момент ловлю взгляд Глафиры, направленный на меня. Очень внимательный, изучающий.

На самом деле Глафира мне не тетка. Она двоюродная сестра моей бабушки, младшая. То есть получается — седьмая вода на киселе. Но мне всегда была как родная. Бабушка умерла несколько лет назад. Странно, но с ней мы не были так близки, как с Глафирой. Ну а тетушкой зову потому что ей самой так больше нравится, нежели “бабуля”. Лиске и вовсе сказано обращаться “Глаша”.

— Дашенька, ты в порядке? — спрашивает заботливо.

— Конечно, — отзываюсь быстро.

Слишком быстро.

Она кивает, не верит, но настаивать не будет. По крайней мере — пока.

— Ну тогда делай себе кофе, бери драники, хочешь — манку.

— Только один драник и немного салата, спасибо тебе. Ты волшебница.

После завтрака копаюсь в шкафу, выбирая наряд, хотя вещей у меня немного. Выбираю молочно-бежевую блузу с мягким воротом и тонкими манжетами, и графитовую юбку-карандаш. Классика. Образ придает мне хоть какую-то видимость контроля и уверенности. Волосы собираю в небрежный пучок, умываюсь ледяной водой, крашусь по минимуму: легкая пудра, тушь и блеск для губ.

У зеркала замираю на секунду.

Выражение лица — как у человека, который всю ночь воевал с собственной совестью и не выиграл. Но сдаваться нельзя. Подумав, добавляю немного румян, чтобы вид был более свежим.

— Все. Вперед, Романова. На поле битвы.

Выхожу из дома, утро свежее, чистое, пахнет влажной травой.

На мгновение хочется просто вдохнуть и забыть обо всём.

Но взгляд цепляется за движение за соседским забором, у дома, что давно стоял мрачным и нежилым, с облупившимися ставнями. Там суетятся люди. Один выносит кресло, другой банку с краской, роняя по дороге кисть.

Я замираю на пороге. Сердце упирается в рёбра.

— Кажется, хозяин решил вернуться, — раздается голос Глафиры у меня за спиной. Она выходит вслед за мной, тихо прикрывает дверь.

— Скорее всего, продают дом, — говорю с надеждой.

Хочется верить, что так. Глафира смотрит чуть дольше, чем нужно. Потом качает головой:

— Как знать… как знать.

И от этого ее неспешного кивка по коже пробегает холодок.

* * *

Надеваю бейдж администратора гостиницы «Солнечный берег». На ресепшн я приехала ровно к девяти на старой ауди Глафиры. Оставила ее на парковке сотрудников. Небо над озером свежее, ясное. Вроде гостиница живет своей обычной жизнью. В коридорах тихо. Кто-то завтракает, кто-то фотографируется у фонтана.

Первый час работы достаточно спокойный.

Выхожу из служебного кабинета с утренним отчетом, подхожу к стойке ресепшн и бросаю беглый взгляд на часы.

Делаю глубокий вдох, поправляю бейдж. Лицо — нейтральное. Спина — прямая.

Но стоит заметить в холле Алиева, как внутри снова образуется колючий ком. Делаю вид что не вижу его, утыкаюсь в компьютер, но украдкой все равно разглядываю. Он в темно-сером дорогом классическом костюме. Сидит на нем идеально. Невозможно не признать, что этот мужчина год от года только сильнее излучает опасную притягательность.

Вцепляюсь пальцами в край стойки. Тимур окидывает ресепшн цепким взглядом, и тут к нему подходит одна из вчерашних гостей. Эффектная брюнетка: короткое красное платье, в ушах серьги-полумесяцы, белозубая улыбка. Кажется, ее зовут Катерина. Подружка невесты. Очень активно вчера участвовала в конкурсах. Азартная и явно в поиске, так и стреляла вчера глазами направо и налево, громко смеялась и флиртовала с каждым, включая жениха. И вот теперь прилипла к Алиеву. Он направляется к стойке, а она преграждает ему путь. Я вынуждена наблюдать эту картину — теперь отвернуться означало бы слишком явную демонстрацию моих чувств.

— Тимур, верно? — она наклоняется ближе, как бы невзначай касаясь мужского плеча. — Мы вчера не успели толком познакомиться… такая суматоха! Свадьба конечно получилась та еще. Но сегодня — день новый, чистый, без скандалов и драки, — хихикает. — Как вы себя чувствуете? Вам же тоже досталось.

Алиев улыбается вежливо. — Все в норме, спасибо.

— Ну, раз все в порядке… У меня сегодня запланирован массаж в спа-зоне. Могу порекомендовать отличный расслабляющий сеанс. Хотите составить компанию?

Тошнота поднимается к горлу. Я опускаю глаза в папку, изображая крайнюю занятость. Тимур ничего не отвечает. Вежливо кивает, отходит на шаг, направляясь ко мне. Катя немного отстает, но всё еще с ним. Прилипла как пиявка.

— Если что, я буду в спа, — говорит чуть громче, на всякий случай, чтобы и я услышала.

Он приближается к стойке. Я поднимаю глаза.

— Доброе утро, Дарья, — кивает мне. Голос низкий, хрипловатый, совсем не похож на вчерашний. В нем нет ни язвительности, ни иронии. Только усталость и что-то еще… опасное.

— Вообще-то Дарья Сергеевна. Я на работе. Доброе утро, — отвечаю ровно, сухо. — Вы что-то хотели?

Он не отвечает сразу. Смотрит, будто всматривается в меня, в мои ресницы, в щеки, которые опять начинают гореть.

— Позавтракать, — наконец говорит он. — Но, похоже,