В объятиях воздуха. Гимнастка - Юлия Туманова
Ее разбудил голос Максима, и она потянулась, чтобы обнять любимого, но тут же отдернула руку, словно обожглась. Она вспомнила, где находится, и слезы готовы были с новой силой хлынуть из ее глаз.
Нет, одернула себя Веточка, хватит сырости. Но голос, густой, сладкий голос Макса, продолжал звучать у нее в ушах. Окончательно просыпаясь, Вета поняла, что это наяву. Она вскочила, прислушиваясь, в коридоре Макс спорил о чем-то с Кирой, причем шепотом. Веточка быстро натянула спортивные штаны и майку и распахнула дверь.
— Что ты здесь делаешь? — без предисловий накинулась она на Макса.
Он невольно попятился, но быстро пришел в себя и заорал:
— Ты с ума меня хочешь свести? Как ты себя ведешь? Обманула врача, сбежала из больницы, дома не показываешься…
— Ты был у меня дома? — перебила она. — Напугал родителей, идиот?
— Веточка, — укоризненно качнула головой Кира и поспешила удалиться на кухню, чтобы не выслушивать обоюдные оскорбления, готовые сорваться с уст вчерашних возлюбленных.
— Мне никто не открыл, — устало объяснил Макс.
Веточка заметила, что он осунулся, даже постарел.
В полумраке прихожей ему вполне можно было дать лет сорок, но она не почувствовала жалости, наоборот, стало противно при виде взрослого мужчины, который, по ее мнению, вел себя как ребенок.
— Уходи, Максим.
— Я не могу без тебя, — тихо сказал он.
— А я не могу с тобой. Слишком много мы потеряли.
Она понимала, что это действительно так, и даже если бы сейчас он согласился на компромисс, ей никогда бы не удалось забыть, перед каким жестоким выбором он ее ставил.
— Милая, — Максим сжал ее запястья, — послушай меня, давай уедем, начнем все сначала. Только ты и я. Мы будем путешествовать, я покажу тебе весь мир, хочешь…
— Не хочу.
— Но ты ведь любишь меня!
— Люблю, — призналась она, — но это пройдет.
— Перестань. — Макс легонько тряхнул ее. — Пойми, я думаю только о твоем счастье.
— Ты делаешь мне больно!
— А ты мне! — сорвался он на крик. — Неблагодарная дрянь, ты должна слушать меня! Ты просто обязана!
Из кухни прибежала обеспокоенная Кира:
— Ну, все, Макс, даже если ты сто раз прав, это еще не повод орать у меня в доме на мою подругу. — Она щелкнула дверным замком. — Успокойся, а поговорите потом.
— Я не уйду без нее, — совершенно по-детски уперся Макс.
Та молчала, приходя в себя от его оскорблений и стараясь не замечать его взгляда.
— Я провожу тебя, — решила вдруг Кира, — пойдем.
— Нет. Веточка пойдет со мной. Слышишь, собирайся.
Максим прекрасно сознавал, что может скандалить сколько угодно. Было смешно представить, как это две хрупкие женщины смогут выставить его за порог. Соседей или милицию они звать не станут, Ветке не нужна огласка. Наглая усмешка, появившаяся на его лице, напугала Веточку больше, чем крик. Господи, как она могла полюбить этого настырного, эгоистичного типа?! И почему даже сейчас, все тщательно взвесив, она не в состоянии настоять на своем и избавиться от него?!
— Пожалуйста, Макс, уходи. Я устала.
На мгновение, на сотую долю секунды в его глазах мелькнуло выражение какой-то болезненной нежности, и он стал похож на того прежнего Макса, каким она его знала и любила. Или каким придумала? Но ласковый взгляд сменился насмешливым, губы сложились в тонкую, жесткую линию, и перед Веточкой вновь стоял незнакомец — настойчивый и опасный.
— Я не уйду без тебя.
— Так, ну хватит, — снова вмешалась Кира, — в конце концов, это мой дом, а в гости я тебя не приглашала. Выходи. Если хочешь, я провожу тебя и кое-что объясню, вам обоим надо остыть.
Макс вдруг подумал, что в лице Киры он мог бы найти союзницу. Это из пресловутой женской солидарности она защищает подругу, а на самом деле понимает, что та не права, поставив на первое место спортивную карьеру. Что ж, можно и уступить сейчас, вернуться сюда он всегда успеет, ведь в любом случае больше Веточке идти некуда. Как он понял, к родителям она не явилась и не явится в ближайшее время, слишком горда и своевольна для этого.
— Пока, любимая, — спокойно попрощался он.
Веточка с изумлением смотрела, как Кира выходит за ним следом.
— Зачем ты с ним идешь? — зашипела она ей в спину. — Он же сумасшедший, ты посмотри, сам на себя не похож.
— А ты похожа? — усмехнулась подруга. — Вы сейчас оба не в себе, так что лучше мне поговорить с ним. Думаю, у меня получится настоять на том, чтобы он больше не докучал тебе. Ты ведь этого хочешь?
— Конечно.
— Ну, тогда все правильно. — И Кира захлопнула за собой дверь.
Если бы понадобилось в двух словах описать нового тренера Веточки, то лучше всего подошло бы сочетание «большой» и «громогласный». Борис Аркадьевич Руденко на всех окружающих производил пугающее впечатление, хотя при более близком знакомстве выяснялось, что это добрейшей души человек, просто имеющий своеобразную манеру общения.
— Куда же вы полезли, милочка? — шумел он на тренировках. — Это, по-вашему, шпагат? Одна сплошная макаронина! К тому же кривая! Кошмар! А разве это руки? Это же дохлые ужи какие-то! Фу, милочка, фу, как стыдно!
Первое время Веточка вздрагивала, едва заслышав его громоподобный бас, потом привыкла. Она теперь научилась со многим примиряться и ко многому приноравливаться. Это в первые недели после крушения всех ее надежд девушке казалось, будто мир перевернулся с ног на голову, но вскоре даже поведение Максима она не так уж и осуждала. Она простила его, хотя вернуться к нему не согласилась бы никогда. Тем временем
