В объятиях его одержимости - Нина Северова

Женя резко поворачивается, смотрит мне в глаза. И снова смеётся. У него проблемы с психикой или это защитная реакция? У Жени ранено плечо. Но травма не смертельная, он спокойно держится на ногах. Или это состояние шока действует.

— Аринаааа, — тянет мое имя, — как ты здесь оказалась?

— В коридоре убит надзиратель. Ты ранен. И человек на полу нуждается в помощи, — стараюсь говорить спокойно, но хочется орать матом.

— Вот этот, — Женя хихикает и пинает лежачего ногой, — человек? Арина, это не человек. Они все здесь нелюди, — кивает на заключенных.

Натыкаюсь взглядом на Тимура. Женя стоит прямо перед его камерой. Абай смотрит на меня с какой-то растерянностью. У него разбиты губы, под линией роста волос ссадина, кровь стекает на глаз. Но увидев его живым и относительно здоровым, это как-то меня приводит в равновесие.

— Женя, перестань. Отнеси раненого в госпиталь, я окажу ему помощь. И тебе тоже нужна, у тебя кровотечение, — показываю рукой на него.

Чувствую взгляд Тимура, он липкий и… согревающий. Почему-то это придает еще больше сил. Я не размазня, но ситуация сейчас удручающая. Но я стараюсь не поддаваться эмоциям. На улице всё также орет сирена и это добавляет градус напряжения.

Мужчина на полу стонет и у меня сжимается сердце.

— Женя, пожалуйста, — говорю уже тише.

Он смотрит на меня пустым взглядом. Реакция варьируется от заторможенной до агрессивной. Такое ощущение, что я пытаюсь уговорить психа не создавать хаос. А он размышляет, соглашаться или нет. Я видела множество наркоманов в разном состоянии и четко понимаю, что Женя под веществами. Взгляд, движения, мимика — всё выдает, что он не чист. Это очень плохо, под дозой может сделать всё, что угодно. Он вооружен. И я один на один с ним.

— Арина, ты хорошая девочка и я даю тебе шанс уйти прямо сейчас, — Женя чешет висок прикладом автомата.

— Я не уйду без тебя и без него, — киваю на человека на полу.

— Арина, ты знаешь, что в тюрьме может произойти за неподчинение правилам?

— Наказание, по всей видимости.

— Правильно, — хмыкает, — И ты сейчас не подчиняешься правилам. Ты здесь, хотя не должна быть. Почему?

Вздыхаю. Нужно ответить нейтрально, чтобы не вызвать бурную реакцию, с которой я не смогу справиться.

— Потому что Стёпа сказал, что ты ранен. Потом были выстрелы и я пошла тебя искать. Ты можешь позвать Дамира, чтобы он помог здесь?

Женя наклоняет голову к раненому плечу. Предполагаю, что он не чувствует боли из-за препаратов. Но когда начнется отходняк, он сойдет с ума.

— Ты такая милая, Арина, — улыбается, — Твоя наивность подкупает. А я всё не мог понять, почему Дрёмов на тебя запал.

При упоминание начальника колонии у меня появляется тошнота. Перевожу взгляд на Тимура, он уперся лбом в железную перекладину на двери и внимательно следит за нами. Как и все. Заключенные молчат и смотрят представление.

— Женя, пойдем в госпиталь, ты истекаешь кровью. И если упадешь, то я вряд ли тебя дотащу.

— У меня есть еще дела, как видишь. Не могу пойти с тобой, — поворачивается к мужчине на полу и тыкает его дулом автомата. — Ты живой? Не вздумай подыхать, я должен сам с тобой закончить.

Заключенный снова стонет.

Наплевав на здравый рассудок, я медленно иду к Жене. Он напряжен и не в адеквате. Когда человек под наркотиками, то невозможно предугадать реакцию. Но нужно действовать осторожно, что я и собираюсь делать.

— Женя, — кладу руку ему на лопатку, — пойдем в госпиталь, я зашью твое плечо и потом вернешься сюда. Иначе истечешь кровью и не доделаешь дела.

Потом придумаю, как его обезопасить. Главное — уйти отсюда и оказать медицинскую помощь мужчине на полу.

Надзиратель медленно поворачивает голову ко мне, смотрит, не мигая. Глаза не фокусируются, зрачки максимально расширены, практически не моргает. Боже, что ты употребил, Женя? Его вид пугает и я чувствую, как меня постепенно поглощает паника. Заключённых я не боюсь, а Женю — да.

Он молчит, видимо размышляет. Я не убираю руку, потому что такой физический контакт скорее располагает. Быстро перевожу взгляд на Тимура, он сжимает кулаки. И я читаю в его глазах… ревность? Прямо сейчас?

Женя открывает рот, чтобы что-то сказать, далеко из коридора доносятся мужские голоса и крики. Я моментально чувствую облегчение, значит, скоро они будут здесь и этот ужас закончится.

— Сука, — Женя срывается и быстрым шагом идет в конец коридора, смотрит, что там происходит.

Я не теряю времени, встаю на колени перед раненым заключенным. Он еле дышит, проверяю пульс, слабый. Он дрожит от большой потери крови, трогаю руки — лед. Аккуратно, но быстро расстегиваю его форму, грудь и живот в колотых ранах. Грудная клетка движется несимметрично, скорее всего повреждены лёгкие. Осматриваю раны, не могу понять откуда сильнее кровоточит, потому что под мужчиной просто лужа крови. В нос ударяет резкий запах железа, по спине стекает струйка пота.

Снимаю халат, хочу подложить под него, чтобы не лежал на голом полу. Надо осмотреть спину. Хочу приподнять голову и только сейчас замечаю, что у него проломлен затылок. Там просто месиво. Дыхание перехватывает. Мне впервые за сегодня стало страшно.

Женя смотрит на меня, качает головой. Его отвлекают приближающиеся голоса и он уходит.

— Посмотрите на меня, — трогаю заключенного за подбородок. Он не реагирует. Наклоняюсь вперед, вожу рукой перед глазами, но зрачки не реагируют.

Нет-нет-нет. Только не это.

Перелезаю через него, осматриваю голову с другой стороны. Тимур в двух шагах от меня, все также пристально наблюдает из своей камеры. Вижу, что из раны мужчины вытекает мозговая жидкость. Это конец.

Снова трогаю пульс. Ничего. Еще раз проверяю. Ничего.

Я не спасла умирающего.

Я ничего не сделала.

Я не смогла.

Глава 15

Арина

Осознание, что только что у меня умер пациент — разрывает.

Пытаюсь переварить случившиеся. В висках пульсирует. Если оценивать ситуацию логически, то я бы не смогла его спасти. Никак. С такой травмой не выживают. Да и здесь нет ни оборудования, ни нужных медикаментов, чтобы оказать помощь.

Но это всё равно ужасно. Я врач и я не справилась.