В объятиях его одержимости - Нина Северова

Она просто испугалась. Да, точно. Она просто в состоянии шока и поэтому приняла его.

Не меня.

Я посмотрел записи с камер в коридоре. Во время потасовки Арина действовала против всех инструкций, наплевала на свою безопасность и пошла спасать такого же урода, как Абаев.

Действовала профессионально. Ни грамма сомнений, никаких эмоций. Смотрел и любовался.

Прекрасная.

За этот бунт меня выебут на всех совещаниях и проверках. Возможно даже уволят, понизят в звании. Или вообще оставят без пенсии. Полжизни потратил на карьеру, и вот сейчас могу всё потерять.

Но это не так страшно. Пугает то, что я теряю рассудок, когда думаю о ней. А когда вижу, то перестаю быть собой.

Телефон разрывается от звонков. Генерал, начальник управления, начальник местного УВД. Все звонят, спрашивают детали. Игнорирую. Это всё подождёт.

Арина замечает меня и резко отрывается от Абая. Глаза испуганные, щеки порозовели. Ее губы припухли, будто он кусал ее. Ну, конечно, а что он ещё может? Только грубость. А ей нужна ласка. Я всё дам.

— Арина Александровна, как закончите с больным, зайдите ко мне, — говорю спокойно, но внутри буря. Нельзя показать ему слабость.

Она кивает и продолжает прикасаться к нему. Что-то вытирает с его лица. Кровь? Интересно, меня бы она тоже вытирала так? А поцеловала бы? Хотя бы из жалости.

Отправлю Абая в карцер. Он и так наворотил дел с этим бунтом. У меня есть обоснованная причина закрыть его. Да, так и сделаю. Пока будет отсиживаться в карцере, я смогу расположить Арину. И она не вспомнит о нем.

Выхожу из медблока, Халилов стоит на посту.

— Где Ханжин? — спрашиваю.

— Увезли в ПНД минут десять назад, товарищ полковник. Он вообще в сопли. Пока не отойдет, в СИЗО не отправят.

— С ранеными что?

— Тоже всех забрала скорая, — отчитывается.

Да, Женя нахуевертил дел. Непонятно как это разгребать. Кому он и что обещал. Сошёлся с Моржом, так сам его и грохнул под кайфом. Идиот. Теперь молодняк будут нового отморозка выбирать. И потом начнут мстить. За своих, за идею, за просранные деньги.

Как у них это работает? Собирают с родственников своих, ждуль заводят. Жалуются, что администрацию кормить надо, чтобы у них более или менее условия были. И те отправляют им сотни тысяч в месяц. Только администрация ничего не просит. Я это сразу пресек, никакой коррупции, иначе руки сам отрежу. И по статье отправлю. Но зэкам пофиг, они эти бабки переводят тем, кто обещает силу и авторитет.

Ханжин постоянно предлагал наркотики занести на зону. Про крышу рассказывал, что возможностей будет больше. А я отмахивался. Пытался пацану правильные вещи в голову заложить. Спускал всё на тормоза, а в итоге Женя и принес огромные проблемы. Служили с его отцом в горячей точке, и я из уважения к памяти погибшего друга, заботился о сыне его. Мать с Женей не справлялась, поэтому я в армию его определил, потом к себе забрал. Так и работал здесь, жизни учился. Доучился, блядь. Как теперь Лене в глаза смотреть? Не знал, что Женя сам балуется дурью. Думал, рассматривает это только как деньги. Но и здесь просчитался. Теперь Женя пойдет по 105. И, наверное, поедет до конца своих дней, учитывая обстоятельства.

Захожу в кабинет, окна открыты, прохладно. Но сам обливаюсь потом. Руки дрожат. Перед глазами их поцелуй, ее руки на его затылке. Бью кулаком в стену. Костяшки кровят, насрать. Не чувствую физической боли. Но разрывает совсем другое, сердце.

Дверь открывается, поворачиваюсь.

— Ванечка, — Кристина семенит ко мне на высоких каблуках. Взгляд заспанный, встревоженный, — Как ты? Я так испугалась, когда ты позвонил, — кладет голову мне на плечо.

Ну чего тебе, Ваня, не хватает? Вот же есть женщина рядом, которая любит и на всё готова. Думает, что если будет трахаться со всеми подряд, то у меня ревность взыграет. Но нет ничего. Плевать. Я знаю, что она раздвигает ноги и перед зэками, и перед надзирателями. Скидывает мне фото, когда кто-то ей отлизывает. Я не чувствую ничего. Хочет так развлекаться? Пожалуйста. Потом приходит ко мне, просит прощения. Говорит, что любит и только меня одного хочет. И мне тоже плевать. Кристина иногда спит в моей постели, отдает мне свое тело и я это принимаю. Потому что не хочу быть один. Одиночество — морально убивает. А я хочу семью, приходить домой и чтобы встречала любимая женщина. Дети, горячий ужин, объятия.

— Заступишь раньше, надо Арину сменить. Она попала под замес, — отталкиваю ее от себя.

Кристина махом вскидывается. В глазах пылает зловещий огонь. Сейчас начнется сцена.

— Опять ты со своей Ариной, сколько можно⁈

— Столько, сколько я скажу, Кристина. Она напугана и только что потеряла пациента. Тебе не впервой такое, но она не так равнодушна к людям, — сажусь в свое кресло.

— Это я равнодушна к людям⁈ — практически визжит. Блядь, как я это ненавижу. — Я всё для тебя делаю, а тебе вечно плевать.

Тру глаза, стараюсь не сорваться. Телефон опять звонит, не отвечаю. В висках пульсирует. Интересно, Арина снова будет его целовать?

— Ваня, я вообще-то здесь, — Кристина встаёт между моих ног.

— Тебя сложно не заметить. Иди в кабинет и займись работой.

— Любимый, пожалуйста, давай не будем ругаться, — присаживается ко мне на колени, гладит по щеке, тянется поцеловать. Хватаю ее за волосы, оттягиваю назад. Она снова в откровенном наряде, грудь практически вываливается из декольте. Юбка короткая, видно кружево чулков. Трогаю Кристину между ног, белья нет. Примерно миллион раз я просил ее не одеваться как шлюха.

— Так спешила на работу, что забыла трусы надеть? — тяну волосы сильнее. Она любит грубости и поэтому сейчас в её глазах пелена похоти. Сколько раз я трахал ее в этом кресле, не сосчитать.

— К тебе спешила. И чтобы не терять время, сразу подготовилась, — хихикает.

Мобильный трезвонит, следом рабочий. Надо разгребать дерьмо, а я сижу. Жду Арину. Смешно, да? Жду одну, а вторую держу на своих коленях.

— Вставай, и за работу. Давай, — подталкиваю, чтобы слезла. Кристина хмурится, но встаёт. Демонстративно наклоняется над столом, показывает голый зад. Член потихоньку привстает, поправляю брюки. Кристина — красивая девушка с красивым телом. И, да, в сексе умеет многое,