Разрушь меня - Бьянка Коул

Мои руки сжимают его плечи. — О черт, Дмитрий, пожалуйста...

— Пока нет. — Его рот находит точку пульса на моей шее, его зубы нежно царапают, пока пальцы творят волшебство. — Я хочу почувствовать, как ты распадаешься на части, Наташа.

Мои бедра непроизвольно приподнимаются, когда я балансирую на краю, его злые слова и умелые прикосновения подталкивают меня ближе. — Дмитрий, я не могу... Я слишком близко...

— Отпусти, — приказывает он, и я подчиняюсь.

Мой мир взрывается в порыве ощущений. Мой крик заглушается его ртом, когда его имя вырывается из моего горла. Мое тело содрогается в момент кульминации, его пальцы не замедляются, пока я не остаюсь без костей.

На мгновение я не могу ни думать, ни делать ничего, только чувствовать. Где-то вдалеке я слышу приближающиеся шаги и голоса, но, кажется, не могу произнести ни слова или отойти от полок.

Дмитрий выпрямляется, его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его большой палец касается моей нижней губы, все еще припухшей от его поцелуев. — У тебя самый великолепный рот, Наташа.

Меня охватывает смущение при мысли о том, что сотрудники Софии найдут нас в таком состоянии. — Мы не можем... кто-то идет...

— Ммм, да. — Его взгляд становится грозным. — Пусть они увидят, как ты выглядишь после тщательного поцелуя. Пусть они точно знают, кому ты принадлежишь.

— Дмитрий, не надо...

Голос Софии приближается, спасая меня от его опасных слов.

Я смотрю, как он отступает назад, его лицо мгновенно превращается в ту сдержанную маску, которую я ненавижу. Ни один волос не выбился из прически, ни единого признака того, что только что произошло между нами. Только жар в его глазах выдает его.

Мои пальцы хватаются за книжную полку позади меня, пока я пытаюсь удержаться на ногах. Стук каблуков Софии по твердой древесине становится все ближе.

Не говоря ни слова, даже не оглянувшись, Дмитрий поправляет свои и без того идеальные манжеты и уходит. Он просто... уходит. Как будто я не стою здесь, моя кожа все еще покалывает от его прикосновений, мое тело жаждет большего.

— Ублюдок, — шепчу я. Прохладный воздух касается моей разгоряченной кожи, когда я разглаживаю платье дрожащими руками.

Я ненавижу его. Я ненавижу то, как он может вот так воздействовать на меня, а потом просто уйти. Я ненавижу то, что мое тело все еще гудит от его прикосновений и я все еще чувствую его вкус на своих губах. Больше всего меня бесит то, как отчаянно я хочу, чтобы он вернулся и закончил то, что начал.

Хуже всего то, что я знаю, что он спланировал это, и это оставляет меня желающей, разочарованной и думающей о нем. Это еще один просчитанный ход в игре, в которую он играет.

Мое отражение в окне в точности показывает, что он сделал со мной — губы припухли от его поцелуев, щеки раскраснелись, глаза горят затаенным желанием. Я выгляжу совершенно распутной, и он выглядит... Идеально. Неприкосновенно.

Боже, я хочу разрушить его идеальный контроль. Хочу заставить его чувствовать себя таким же разбитым, как я сейчас. От этой мысли по мне пробегает еще одна волна жара, и я сжимаю бедра вместе, молча проклиная его.

Глава 9

ДМИТРИЙ

Я барабаню пальцами по столу красного дерева, наблюдая, как Николай расхаживает у окна моего кабинета. Закат отбрасывает длинные тени на его лицо, подчеркивая напряженную челюсть.

— Три нападения на этой неделе. — В голосе Николая слышится груз ответственности. — Лебедевы становятся смелее.

— Может быть, если бы кто-то не играл куратора... — Алексей разваливается в кожаном кресле напротив меня, его ноутбук ненадежно балансирует на коленях. Его пальцы танцуют по клавиатуре, не глядя. — А то слишком занят, любуясь картинами, чтобы замечать кружащих акул.

Моя рука замирает. — Будь осторожен, младший брат.

— Что? Это правда. Когда ты в последний раз присутствовал на настоящем собрании? Ты в этом музее больше, чем в своем офисе. — Алексей поднимает глаза, на его губах играет понимающая ухмылка. — Хотя я сомневаюсь, что это искусство привлекает твое внимание.

Я рычу, свирепо глядя на своего брата.

— Дмитрий. — В голосе Николая слышится предупреждение.

Я сгибаю руку. — Музей выполняет свою задачу. Нам нужны законные каналы...

— Для отмывания денег или для того, чтобы трахнуть куратора?? — Алексей уворачивается от пресс-папье, которое я запускаю ему в голову. Оно врезается в стену позади него.

— Хватит. — Я встаю, нависая над его распростертым телом. — Музей — это бизнес. Не более того.

— Верно. — Ухмылка Алексея становится шире. — Вот почему ты запомнил ее расписание. Причина, по которой ты взломал каналы безопасности. Почему ты...

— Я сказал достаточно. — Слова вырываются как рычание.

Николай прочищает горло. — Алексей прав. Ты отвлекся. Лебедевы воспользуются любой слабостью.

Я опускаюсь обратно в кресло, знакомая тяжесть контроля ускользает. Они правы. Наташа занимает слишком много моих мыслей. Ее вызов. Ее страсть. То, как она разбилась для меня у той книжной полки...

— Отлично. — Я вывожу последнюю оценку угроз на свой планшет. — Расскажи мне, что нам известно.

Но даже когда Николай начинает свой брифинг, мои мысли возвращаются к завтрашнему заседанию правления. К зеленым глазам, которые видят слишком много. К опасной игре, в которую я не могу перестать играть.

— Точный удар. — Голос Эрика прорывается сквозь напряжение. Он встает со своей позиции у стены, расправив плечи. — Убери их ключевых игроков. Отправь сообщение.

Я качаю головой. — Мы поддерживали равновесие с Лебедевыми в течение семи лет. Война дестабилизировала бы все, что мы построили.

— Они уже дестабилизируют ситуацию, — возражает Эрик, его военная точность сквозит в каждом слове. — Три угрозы за неделю — это не проверка на прочность, это подготовка к чему-то большему.

— Эрик прав, — добавляет Николай. — Они осмелели. Вероятно, думают, что мы стали мягкотелыми из-за всех наших законных начинаниях.

Я крепче сжимаю свой стакан с виски. Янтарная жидкость отражает угасающий солнечный свет. — Война из-за угроз — это именно то, чего они хотят. Это дало бы им основание открыто выступить против нас.

— Это лучше, чем ждать, пока они нанесут удар первыми. — Челюсть Эрика сжимается. — У меня все еще есть связи в Спецназе. Мы могли бы представить это как внутреннюю борьбу за власть.

— Нет. — Слово выходит резче, чем предполагалось. — Мы не собираемся начинать войну в этом городе. Не тогда, когда мы, наконец, наладили надлежащие каналы для...

— Для чего? — Вмешивается Алексей. — Твоего маленького музейного проекта? Посмотри правде в глаза, брат. Они давят, потому что