Вечная ложь - Джилл Рамсовер

— Да, поднимаюсь по карьерной лестнице.

— Я до сих пор не могу поверить, что твой отец не ввел тебя сразу в высшее руководство.

— Он так не работает, и это не так уж плохо. Я так многому научилась всего за год.

Он улыбнулся мне, но в его глазах появилась настороженность, прежде чем они опустились на его руки.

— Все в порядке? — спросила я настороженно.

Вернув свой взгляд ко мне, он решительно выпрямился. — Я знаю, что это не мое дело, но я видел тебя раньше с тем мужчиной в холле. Насколько хорошо ты его знаешь?

Его вопрос застал меня врасплох, и я запнулась, подбирая слова. — Я... мы ужинали вчера вечером — вот и все.

— Он нехороший человек, Алессия. Тебе следует держаться от него подальше. — Голос Джексона был более резким, а его глаза более жесткими, чем я когда-либо могла вспомнить, когда видела этого красивого плейбоя.

— Что ты имеешь в виду? — Мой желудок затрепетал от беспокойства.

Его губы сжались, и он разочарованно вздохнул. — Я не могу объяснить, но я кое-что о нем слышал. Плохие вещи. Я бы не хотел, чтобы ты пострадала.

Слышал? Что это значит? — Ты не можешь дать мне больше, чем это?

Плотно сжав губы, он покачал головой.

— Хорошо, спасибо за предупреждение.

Его глаза смягчились. — Мне действительно не хватало встречи с тобой. Мы должны как-нибудь поужинать и наверстать упущенное. Твой номер остался прежним?

— Да, звучит неплохо. — Я заставила себя улыбнуться, отбросив беспокойство.

Джексон еще раз обнял меня, прежде чем исчезнуть на оживленном тротуаре, а я на мгновение застыла на месте. Что он имел в виду своим загадочным предупреждением? Пытался ли он просто сказать мне, что Лука — игрок, или за его словами скрывался более гнусный смысл? С другой стороны, может быть, Джексон наконец-то захотел встречаться со мной и пытался оттолкнуть конкурентов?

Без более конкретного объяснения трудно было придать большое значение его словам. Я не собиралась игнорировать его, но не думала, что туманное предупреждение достаточно, чтобы действовать. Я бы отложила предостерегающие слова, чтобы вернуться к ним позже, если понадобится.

8

АЛЕССИЯ

В тот вечер Лука прислал смс, в котором сообщил, что заедет за мной в три часа дня. Он также велел мне одеться как обычно и взять с собой свитер, но отказался сказать, куда мы идем. В ту ночь я не спала целую вечность, гадая, куда мы пойдем и как будет выглядеть Лука в повседневной одежде. Я не видела, что было под костюмом, но его рельефное телосложение позволяло предположить, что он будет выглядеть аппетитно в любой одежде.

Несмотря на короткий сон, я легко проснулась, возбуждение запульсировало в моих венах, как только я открыла глаза. Желая выплеснуть накопившуюся энергию, я отправилась в тренажерный зал в своем многоквартирном доме и бегала до тех пор, пока мои мышцы не устали. Я старалась регулярно заниматься спортом, но в последнее время я была слишком занята, чтобы делать что-то большее, чем просто бегать при любой возможности.

После пробежки я шатаясь, в промокшей от пота одежде спустилась через квартал к кафе на углу и набралась кофеина. Нет, это не имело смысла — изнурять себя только для того, чтобы запастись кофеином, но мы не можем все время поступать разумно. Иногда нужно просто делать то, что кажется правильным, и первый глоток кофе с большим количеством сливок показался мне очень правильным.

Когда я возвращалась в здание, в мое сознание закралось ощущение, что за мной наблюдают, как и несколькими днями ранее. Вместо того чтобы попытаться быть незаметной, я остановилась на середине шага и повернулась, осматривая улицу позади себя. Это было раннее субботнее утро, и хотя район был далеко не пуст, он был менее людным, чем в тот день. Ни один человек не выглядел подозрительным или неуместным. Никто не удивился моей резкой перемене направления и даже не заметил меня, если на то пошло. Я решила вернуться домой и попытаться прогнать свою паранойю, приняв душ и позавтракав. Кофе, может, и не помог бы, но я ни за что от него не откажусь.

Было чуть больше десяти утра, когда я вернулась домой, до свидания оставались считанные часы, и мне ничего не оставалось делать, как привести себя в порядок. Я бросилась в душ, избавляя свое тело от всех ненужных волос и натирая себя до блеска. Когда я была полностью отшлифована, побрита, вымыта шампунем и намазана кондиционером, я приступила к решению вопроса, что надеть.

Одеться непринужденно.

Любая женщина знает, что это была шутка — в женском гардеробе существует бесконечное количество степеней непринужденности. Небольшой каблук на босоножках или толщина бретелек на блузке могли кардинально повлиять на образ. Повседневный наряд для поездки на пароме New York Circle Line будет значительно отличаться от повседневного наряда для бродвейского утренника.

Я перемерила десятки нарядов, прежде чем остановилась на мятных джинсах скинни с цветочным топом без рукавов и кардиганом цвета слоновой кости. С помощью палочки для завивки я придала своим длинным волосам мягкие волны, а затем нанесла на лицо едва заметный макияж. К моему ужасу, было только час дня, когда я нанесла последний штрих туши. Я затянула свою рутину настолько, насколько это было возможно, а до приезда Луки оставалось еще два часа.

Часы тикали мучительно медленно. К двум сорока пяти я успела посмотреть час сериала Голые и напуганные, навести порядок в ящике для кухонного хлама и вычистить ворс из сушилки. Когда пришло сообщение от Луки, что он ждет внизу, облегчение от того, что ожидание закончилось, помогло уравновесить мои нервы — пока я не вышла на улицу и не увидела Луку, прислонившегося к гладким линиям своего черного Audie R8.

Я была права. Лука в костюме — это зрелище, но Лука в джинсах разрушил электрическую цепь в моем мозгу. Мои мысли рассеялись в дымке, прежде чем нервы начали захлестывать меня. Лука, с другой стороны, был невозмутим, как всегда, в повседневной рубашке на пуговицах, закатанной до локтей, его обтянутые джинсами ноги были скрещены на лодыжках. Он был золотой жилой для каждой девушки. Образы его, стоящего там, как безжалостный бог, могли заставить меня пережить годичную засуху.

— Привет, — задыхаясь, поприветствовала я, потрясенная его