Искры - Елена Сокол

«Женщинам не место в этой профессии!» – эти его слова мне не забыть. Они стали движущей силой, которая помогала мне добиваться все новых высот все последние годы. После него десятки мужчин говорили мне подобное, но их мнение совершенно меня не трогало. Я хотела утереть нос тому единственному, назло которому сделала карьеру в этой сфере! Спала и видела тот день, когда мы столкнемся лицом к лицу и Данила поймет, что проиграл!

Но вот он здесь – всего в паре-тройке метров от меня, и я сбегаю. Мечтаю раствориться, исчезнуть, чтобы он не заметил моего присутствия. Потому, что так же, как и семь лет назад, я теряю чертово самообладание рядом с ним. Превращаюсь в глупую малолетку, которая втрескалась в подчиненного своего отца и у которой нет ни единого шанса обратить на себя его внимание. Да что со мной не так?!

– Эй, а что, у нас щас в пожарные баб берут? – раздается чей-то голос из толпы.

Твою же мать. Как я это ненавижу…

Поднимаю взгляд. Толпа великовозрастных бездельников, всем немного за тридцать, с бутылками в руках – пришли поглазеть на пожар. Тот, что орал, уже в изрядном подпитии: стоит, пошатываясь и держась за плечо собутыльника. Улыбается во весь рот, в котором не хватает пары зубов. Наслаждается вниманием толпы, а его дружки, готовые в любой момент поддержать, жадно и восторженно ловят любые его слова.

Знаю я таких. Вожак местной кучки придурков. Первый парень на деревне. Мачо недоделанный. Как выпьет, жалуется, какие девки меркантильные пошли, а сам живет с мамкой на ее пенсию, рубится сутками в приставку и никак не может найти работу. Такие всегда громче всех орут, когда выпьют, и готовы с пеной у рта учить женщин, как им варить борщи, рожать детей и помалкивать, пока мужик говорит.

– У тебя что, ПМС? – орет он, взмахивая бутылкой. Его товарищи ржут. – Чо ты так вылупилась на меня?

Я сдерживаюсь из последних сил. Одарить его негодующим взглядом – максимум того, что можно себе позволить. Во-первых, даже если я ему наваляю, мозги это ему не вправит: женщина для таких в принципе существо второго сорта. Во-вторых, здесь куча народа. Если кто-то снимет нашу потасовку на телефон, это может дорого мне обойтись. Только дисциплинарных взысканий не хватало.

– Тебе бы успокоиться, приятель, – шагает вперед Артем, закрывая меня собой.

– Чего-о? – мычит мой обидчик недовольно.

– Заглохни, сказал, – бросает ему Илья, угрожающе расправляя плечи и вставая рядом с Артёмом.

Я не просила меня защищать. Могу и сама постоять за себя – не впервой. Но в груди почему-то разливается тепло. Мои ребята не допустят, чтобы мне пришлось защищаться, когда они рядом. И это чувство гасит весь внутренний протест.

– Я же попросил убрать отсюда всех лишних! – ворчит на полицейских из оцепления начальник нашей части Рустам Айдарович, заметив конфликт.

Они тут же реагируют: оттесняют придурков подальше – за сигнальную ленту. Но худшее уже произошло. Данила Адамов тоже меня заметил. Я ловлю на себе его взгляд, и у меня падает сердце.

Что? Что он думает?

Желание прочесть его мысли в этот момент заполняет все мое сознание. Вижу, как он хмурит лоб, затем в его светлых глазах вспыхивает блеском осознание – он меня узнал. Его ноздри раздуваются, рот удивленно приоткрывается (о, эти губы…), кадык дергается и…

И ничего.

Короткий миг, на который прошлое врывается в настоящее и выбивает землю из-под ног. Данила кивает мне в знак приветствия, я тоже отвечаю коротким кивком. И все. Мы расходимся в разные стороны, но такое ощущение, будто ничего уже не будет, как прежде. Моя сила потеряна, броня разрушена, и я снова ощущаю себя уязвимой.

– Корова! – зло бросает мне подвыпивший придурок с бутылкой, которого полицейские заставили вместе с дружками отойти за ленту.

Я двигаюсь к машине нетвердой походкой. У меня перехватывает горло, руки трясутся, ладони потеют, словно от адского пламени, а щеки горят.

Черт. Черт!

* * *

Мир пожарных и спасателей – это мужской клуб, где женщин не воспринимают всерьез. Да, девчонки могут дистанционно участвовать в ликвидации огня: они трудятся у нас диспетчерами и психологами или, например, присоединяются к добровольным дружинам в чрезвычайных ситуациях (чаще всего в качестве водителя или «на насос» – контролировать подачу воды). Но никто не допустит их к тушению пожаров на службе. Даже трудовой кодекс запрещает использовать женский труд в опасных профессиях.

Я – исключение. Настоящая девушка-пожарный. На полную ставку. Выпускница единственной в своем роде экспериментальной группы, созданной по поручению самого главы министерства. Не знаю уж, что там тогда на него нашло, но он решил обучить и устроить на службу аж восемь девиц. И мы одни такие в своем роде. На всю страну. Избранные. «Поцелованные огнем» – как любят шутить мои сокурсницы.

И нам до сих пор тычут пальцами в спину, о нас шепчутся и провожают оценивающими взглядами. Мы круглый год под пристальным наблюдением всевозможных комиссий, как будто они только и ждут, что одна из нас оступится и можно будет признать эксперимент неудавшимся. Но хрена с два я дам им такой повод! Ясно? И ни одна из моих боевых подруг, несущих службу в разных уголках страны, тоже не подведет – мы знали, зачем идем в пожарные, прошли через многое ради этой мечты, и я уверена в каждой из них, как в самой себе.

Самое смешное в том, что женщине, получившей образование в академии, формально можно руководить тушением пожаров. Даже если она физически никогда не приближалась к огню. А выезжать на тушение в составе пожарного расчета – нельзя. И таких парадоксов море. Например, к нам не берут с татуировками, но если уже служишь, то никто не запретит тебе забить хоть половину тела. Однажды к нам с проверкой явилась инспектор: в короткой юбке и здоровенными тату на ляжках. Многие восприняли это как сигнал к действию: руководство теперь более лояльно и границы допустимого стали шире.

Так что вот. Согласно правилам, на службу нельзя пирсинг, татуировки, бороду, длинные волосы, а еще девушек-пожарных. Ха-ха.

Но отставим шутки в сторону и подытожим.

Меня зовут Ева, я – пожарный, и для меня каждый день на службе как вызов. Я не спорю с командой и начальством, а ежеминутно доказываю делом, что могу все, ведь результат громче любых слов. Ребята из моего расчета доверяют