Бурбон и секреты - Виктория Уайлдер

Выводя меня из оцепенения, Мэгги колотит в дверь ванной с криком:

— Не используй всю горячую воду!

Я сжимаю переносицу и делаю глубокий вдох. О чем, черт возьми, я думала, возвращаясь сюда?

Глава 8

Линкольн

По общему мнению, для бурбона еще слишком рано, но я собираюсь с энтузиазмом поднять в воздух два средних пальца и сделать полный оборот вокруг своей оси, посылая Вселенную нахрен. Ни одна чертова вещь сегодня не идет так, как надо.

— Папа, это дорога не в школу, — настороженно говорит Лили с заднего сиденья, поворачивая голову, когда мы проезжаем мимо «Hooch» и направляемся к винокурне.

— Ну, вы решили начать неделю с нарушения закона, поэтому я считаю, что только один человек сможет вас образумить.

Выезжая на длинную гравийную дорогу, я уже вижу Джулеп, терпеливо ожидающую нашего приезда. Должно быть, Грант сказал ей, что девочки приедут. Эта собака считает Ларк и Лили частью своей стаи.

— Мы не нарушали закон, — отвечает Лили.

— По закону вы должны ходить в школу, а вы планировали прогулять ее сегодня... Так что, — я пожимаю плечами, — теперь вы можете обсудить это с дядей Грантом.

Это быстро заставляет ее замолчать. Грант хоть и в отставке, но все еще может произнести устрашающую речь о соблюдении правил, когда это необходимо. Он даже со мной иногда такое проделывает.

В детстве мы с братьями постоянно прогуливали школу. Мы садились в автобус и, как только его двери открывались, находили способ отвлечь дежурившего в нем учителя, чтобы умчаться к опушке леса, который прилегал к территории школы. Когда наши родители были еще живы, мы обычно сначала заезжали к дедушке. Он всегда оставлял несколько бутылок Ale-8 в холодильнике за сараем, а ключ от винокурни висел на крючке.

— Она мне нравится, — говорит Ларк, вырывая меня из воспоминаний. Я смотрю в зеркало заднего вида. — У нее красивое имя.

— У кого? — спрашиваю я, не понимая, о ком она говорит.

— Фэй. Она красивая, — говорит Лили, ковыряя свой свежий маникюр.

— Ты только что привела ногти в порядок, не ковыряй. — Я прочищаю горло. — И тебе не может кто-то нравиться только из-за имени.

— Почему нет? — огрызается Лили, а Ларк тут же перебивает:

— И мне нравится, как она с нами разговаривает.

— Что? — Я смеюсь.

Лили продолжает, как будто ее сестра и не вмешивалась:

— Она вся очень красивая.

— Красивая... — говорю я со вздохом. — Есть и другие слова, чтобы описать это...

Ларк вклинивается:

— Ее ногти были похожи на кинжалы.

— Наверное, использует их как оружие, — бормочу я себе под нос. Я бросаю взгляд на Ларк, которая рассматривает свои ногти. Черт возьми, мне кажется, что я должен пересмотреть свои методы воспитания, если моих девочек так легко покорить красивой женщине. — Нельзя любить человека только потому, что тебе нравится, как он выглядит.

Как только я это произношу, понимаю, что за этим последует. Ларк прищуривается, и ее взгляд словно кричит — ты идиот. Затем она что-то делает в своем девайсе, который в данный момент используется только как источник музыки.

— На ней была крутая футболка Queen. Там было написано «Killer Queen»12.

— Подходит, — бормочу я.

— У нее такая же родинка. — Лили показывает на свою правую скулу. — Как будто мы родственные души.

Иисус Христос.

— У многих людей есть родинки на лице, Лили.

Я притормаживаю, когда Джулеп появляется рядом с машиной. Ларк опускает заднее стекло, чтобы поприветствовать ее.

— Джулеп, сегодня ты сможешь провести время с еще двумя своими любимыми людьми.

Ларк откидывается назад и смотрит на меня через зеркало заднего вида.

— Папа, она показалась мне милой.

— Нет.

На этот раз Лили огрызается в ответ.

— Откуда ты знаешь?

Я не собираюсь рассказывать ей все причины того, почему Фэй — не такая «милая», как решили мои девочки.

— Я просто знаю.

— Люди с нами так не разговаривают. Они либо делают грустные глаза из-за мамы, либо восхищаются тобой, — говорит Лили. У меня внутри все переворачивается от того, что я прекрасно понимаю, о чем она говорит. — Я слышала, как мамы из «Девочек-скаутов» говорили о том, что проклятие означает для нас. — Услышав это, я выхожу из себя. Фиаско любит сплетни, но люди в этом городе хотели найти причину, по которой нашей семье пришлось пережить столько трагедий и потерь. Это было нелепо — каждая женщина, которую любил Фокс, в итоге умирала. Но я не собирался поднимать эту тему со своими детьми.

Ларк грустно и задумчиво смотрит в окно, и единственное, что я хочу сделать — убедиться, что с ней все в порядке. Если я не найду здесь какой-нибудь мотивирующий момент, то пожалею об этом.

— Эй, — говорю я, пытаясь заставить ее посмотреть на меня в зеркало заднего вида. — Ларк.

Она бросает на меня косой взгляд, который так напоминает мне ее мать, что я сглатываю ком в горле.

— Послушай меня внимательно. — Я выключаю радио и нажимаю на тормоз. — Вы — девочки Фокс. — Подняв брови, я выпрямляю плечи. — Это сила, дорогая. Ни в этом городе, ни в другом нет ни одной живой души, которая была бы такой же сильной, умной и красивой, как вы.

Подбородок Ларк начинает дрожать при этом утверждении, и мне тоже требуются все силы, чтобы держать себя в руках. Мы часто говорим о их маме. О хорошем. О том, что Оливия была милой и доброй. О том, что, я надеюсь, они унаследуют от нее эти качества, потому что я ими не обладаю. Они будут сильными и верными, умными и думающими, и я надеюсь, что черты, заставившие меня полюбить мою жену, каким-то образом обретут мои девочки.

Ларк быстро кивает, а Лили вскидывает обе руки вверх, растопыривая пальцы, когда повторяет эти слова.

— Мы — девочки Фокс.

Ларк улыбается.

— Отлично. Мы девочки Фокс.

Я доезжаю до подъездной дорожки брата, паркую машину и поворачиваюсь к ним.

— Итак, девочки Фокс. — Я перевожу взгляд с одной на другую. — Больше никаких пропусков школы, даже если хотите увидеть новую симпатичную соседку.

— Видишь? Ты только что назвал ее симпатичной, — со смешком парирует Лили.

Проклятье.

Грант открывает входную дверь в свой дом. Есть только три вещи, которые заставляют моего младшего брата так улыбаться: моя невестка, изготовление бочек и мои девочки.

— Мои маленькие цветочки