Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя

Зоя приоткрывает рот от удивления. Видно, что не этого от меня ожидала. Она сбита с толку и поэтому выглядит непривычно милой и растерянной. И невозможно очаровательной. Еще и стоит передо мной в моей одежде и с моими руками на ее мягком месте. Смотрю и чувствую, что переоценил свою выдержку. Меня ведет от созерцания такой красоты. Быстро наклоняюсь и наконец-то целую свою зазнобу в губы. Она на мгновение замирает, а потом с тихим стоном открывается мне навстречу.

Мы целуемся по нарастающей, и вот мне уже хочется наплевать на свое непонятно к чему придуманное благородство и сделать ей ребенка здесь и сейчас. Останавливаемся только потому, что в дверь кто-то настойчиво звонит.

Смотрим друг на друга дикими глазами. Оба тяжело дышим.

– Кажется, это твой ужин наконец-то приехал, – говорю я хриплым голосом.

– Мне уже и есть перехотелось, – медленно отвечает она. Чуть заметно улыбается и пытается опять ко мне прижаться.

У нее засосы на шее и плече. Совершенно не понимаю, как это могло случиться. Никогда такой фигней не страдал.

– Ну уж нет, в этой квартире ты голодать не будешь! – раздраженно хмурюсь я и иду открывать дверь курьеру. Слышу, что Зоя с громким разочарованным стоном плюхается на кровать.

Мне нужна передышка, иначе я сейчас воспламенюсь и сгорю заживо. А еще мне нужно подумать. О том, что это, черт возьми, было.

Зоя Павловна

Гоша меня опять бесит. Кормит меня в постели овощным салатом с необычной заправкой (это что-то из грузинской кухни) и овсяной кашкой на воде, поит свежевыжатым соком. Заботливый какой, надо же. Дал курьеру наличку, попросил дойти до ближайшего торгового центра, купить фен. Сам мне волосы высушил и заплел в косу.

Я так поняла, секса сегодня у меня не будет. Вместо него по расписанию овсяная кашка и невинный поцелуй от добренькой «мамочки» на ночь.

Бесит, бесит, бесит!

В отместку я с ним больше не разговариваю.

Георгий собирается уезжать в больницу, а я включила телевизор и старательно в него пялюсь, делая вид, что являюсь поклонницей Стаса Михайлова.

Блин, сейчас точно на прощание в лоб, как покойницу, поцелует!

Видно, у меня на лице все написано, потому что в последний момент Гоша останавливается, меняет траекторию и вместо лба целует мои сердито надутые губы.

– Не злись, красавица моя, – мягко улыбается он. – Отдыхай!

Ему еще и весело.

– Завтра, обещаю тебе, все будет завтра. И утренний кофе в постель, и рестораны, и все остальное тоже завтра.

И дальше еще что-то говорит нежное на чужом языке.

Опять тянется поцеловать, но я отворачиваюсь и из вредности сжимаю губы. Тогда этот гад ладонями стискивает мое лицо, насильно его приближает к себе и смачно чмокает несколько раз подряд. Заставляя мое бедное сердце опять разразиться приступом тахикардии.

После чего уходит. Заперев меня снаружи и не оставив ключей.

Нет, как все-таки Москва поразительно людей меняет!

Подхожу к окну и смотрю, как Гоша выходит из подъезда. Провожаю его взглядом. Он сразу чувствует мое внимание, оборачивается, машет мне рукой. Я улыбаюсь.

Кому рассказать, какой фигней мы, два взрослых человека, маемся, никто ведь не поверит. Запер он меня. А если пожар?

Пишу ему смс-ку на телефон: «Возвращайся пораньше, я буду тебя ждать».

Очень хочу добавить «Люблю тебя», но бью себя по рукам. Не буду первая признаваться, пусть он сначала скажет. И не по-грузински, а по-русски.

Он читает, посылает мне двумя руками воздушные поцелуи и уходит в темноту.

Сначала я просто смотрю телевизор. Потом начинаю себя жалеть. Мне скучно и грустно, и некому руку подать. Меня продинамили с сексом и оставили мучиться в одиночестве. Какая я бедная и несчастная, ну песец просто. Поэтому я решаю доесть овощной салат. Потом выскребаю кастрюльку с овсянкой. Хожу кругами по кухне, выискивая, что в ней есть еще съедобного. Но хитрый Гоша ничего не заказал, кроме овощей! Доедаю шоколадку. Думаю о том, как это меня угораздило на старости лет так влюбиться. Он сказал, что я в этой квартире голодать не буду? Отлично! Наконец-то я принимаю важное решение. Достаю все овощи, которые заказал Гоша с прицелом на завтрашний день, стругаю огромную кастрюльку салата и щедро заправляю его майонезом, обнаруженным мной в холодильнике. Поедаю эту горку вприкуску с куском засохшего черного хлеба. После прогревания в микроволновке хлеб очень даже ничего. Да и вообще, жизнь-то налаживается!

В комнате звонит забытый мной телефон. Бегу бегом, в уверенности, что это Гоша, и не глядя на экран, нажимаю кнопку приема вызова.

– Алло, сестренка, пожалуйста, не клади трубку! Мне очень плохо, ты мне так нужна!

Глава 5. Выход из лечебного голодания. Вечер первый

Георгий

У Маргариты хватило ума не бросить мой «БМВ» где-нибудь на обочине в тьмутаракани. Нет, я бы все равно его нашел, у меня через gps-навигатор сигнал на айфон передается. Но потерял бы несколько часов. А лишнего времени у меня теперь нет, оно все вокруг Снегурочки сконцентрировано.

К счастью, машина аккуратно припаркована неподалеку от моего дома. Марго поняла, что погорячилась, и решила не сжигать мосты. Скорее всего, понадеялась, что со временем конфликт сгладится, и мы помиримся.

Она же не знала, что я другую встречу. Я и сам этого не знал.

Лера собирается находиться в ближайшие дни в больничной палате безвылазно. Детей она отвезла к своей сестре. По словам жены моего друга, прогнозы на восстановление Мишки благоприятные. Он с замотанной головой находится в сознании. Следит за мной глазами и даже слабо сжал мои пальцы, когда я взял его за руку. Я провожу у его кровати всего несколько минут, чтобы он не переутомился. Потом долго разговариваю с Лерой в коридоре. Рассказываю о возможной реабилитации в европейских странах, где у меня остались знакомые. Наши врачи молодцы, сделали все возможное, но останавливаться на этом нельзя. Перекидываю на ее карту круглую сумму денег, лишними не будут. Лера плачет, благодарит. В целом держится очень достойно и адекватно, не срывается в истерику. Не цепляется за меня, не просит еще посидеть. Только просит прийти завтра утром пораньше, чтобы успеть до операций перехватить лечащего врача и поговорить с ним о целесообразности перевозки Мишки в другую клинику. Выхожу из больницы намного более спокойный, чем утром. Тут же достаю телефон, чтобы позвонить Зое. Короткие гудки, занято. Набираю еще раз – тот же результат.

С кем она, блть, может разговаривать? Всего с несколькими людьми. И не один из потенциальных собеседников мне не нравится. Тем более что разговор явно не минутный.

Ругаясь себе под нос, спешу к машине. Пару раз поскальзываюсь на нечищеной тропинке. Причем, умом понимаю, что ничего страшного не происходит. Подумаешь, Зоя по телефону разговаривает с покупателем или с бабой Дусей. Хорошо, даже если с сестрой или зятем, все равно ничего страшного. Сам же ее уговаривал, что надо помириться. И в то же время сердцем я хочу, чтобы она всегда у меня на глазах была, и все разговоры с внешним миром только через меня вела. Только вот непонятно, что это: паранойя или ревность. Эмоции захлестывают с головой. Совершенно не знаю, что с такими непривычными для меня чувствами делать. Такое ощущение, что я мальчишка желторотый, и что не влюблялся никогда ни в кого до нее.

Черт знает что, по жизни мне теперь, что ли, ее караулить? В квартире запирать, телефон отнимать? Увезти в Грузию и там с ней жить, пока не родит?

Опять набираю ее номер, опять занято. Дольше десяти минут уже разговаривает. Психую конкретно.

Долетаю до дома за рекордные минуты. Со стоянки бегу напрямик по сугробам, выглядывая свои окна. На кухне горит свет. И все, отпускает меня. В этот момент испытываю самое настоящее облегчение. Все в порядке, она у меня, со мной. Никуда не делась, не растворилась в воздухе, не сбежала по пожарной лестнице на крышу. Можно выдохнуть.