Инъекция безумия - Диана Мэй
Но сейчас, глядя, как сгущается тьма, как задание превращается в смертельную ловушку, я понимала — времени на красивые признания может не быть. Это могло стать последним. Для него. Для нас.
И я больше не хотела молчать. Я должна была увидеть его. До того, как судьба сыграет с нами очередную злую шутку. Пока ещё была возможность сказать главное.
Я стремительно бросилась к двери, но едва протянула руку, как створки с лёгким скрипом распахнулись сами, будто кто-то поджидал меня за ними. В проёме, облокотившись о косяк, стоял Леон — его высокая фигура заполнила собой всё пространство дверного прохода.
— Как трогательно, — произнёс он, и его губы растянулись в ухмылке, которая не дотягивалась до холодных глаз. — Ты встречаешь меня, словно ждала всё это время.
Я инстинктивно отпрянула на шаг, чувствуя, как учащается пульс.
— Я... хотела увидеться с Элаем перед тем как отправиться в путь.
— Ах, вот как? — он притворно-сожалеюще покачал головой, делая театральную паузу. — Он уже уехал первым.
— Что? — голос предательски дрогнул. — Когда?!
— Буквально полчаса назад, — Леон вошел в комнату без приглашения, его взгляд медленно, оценивающе скользнул по мне в платье, от макушки до кончиков туфель. В его глазах мелькнуло что-то вроде холодного удовлетворения. — Ему нужно тщательнее обследовать территорию, чтобы выполнить задание.
Он сделал ещё шаг, сокращая дистанцию. Запах его дорогого одеколона смешался с ароматом кубинской сигары, создавая дурманящую, опасную смесь. В его руке был небольшой бархатный футляр, который он небрежно открыл пальцем. Внутри, на чёрной мягкой подкладке, лежало ожерелье. Не просто украшение — это был шедевр. Массивная платина, усыпанная мелкими бриллиантами, обрамляла центральный камень — огромный сапфир глубокого, почти чернильного синего цвета. Он переливался таинственным внутренним светом, как застывшая капля ночного моря и идеально сочетался с цветом моего платья. Но его красота была ледяной, подавляющей.
— Прекрасное платье, — произнес Леон, его голос стал тише, интимнее, отчего по спине пробежали мурашки. — Но ему не хватает... завершающего штриха. Трофей должен сиять во всей своей красе, не так ли? — его слова эхом отозвались горьким признанием Элая в коридоре.
Он вынул ожерелье из футляра. Камни холодно блеснули в свете лампы. Без единого слова, Леон подошёл ко мне вплотную. Я застыла на месте, парализованная внезапно нахлынувшим страхом. Мои ноги словно вросли в пол, а веки предательски задрожали, когда его тень накрыла меня целиком.
Его пальцы, сильные и уверенные, коснулись моей шеи, отодвигая волосы. Прикосновение было легким, почти невесомым, но оно обожгло, как раскаленное железо. Я почувствовала, как под тонкой тканью платья мгновенно напряглись все мышцы, как пересохло во рту, а в горле застрял ком. Его дыхание коснулось моей кожи за ухом — ровное, спокойное.
С лёгким щелчком застёжка ожерелья сомкнулась на моей шее. Металл и камни легли на мою кожу невыносимо тяжело. Холод сапфира прижался к яремной впадине, и мне показалось, будто он выжигает плоть до кости. В большом зеркале напротив я увидела наше отражение: Леон стоял вплотную за моей спиной, его руки ещё не отошли от застёжки, а серые глаза — холодные, бездонные — изучали меня с любопытством хищника, оценивающего эффект от надетой на добычу метки. В этом платье, с этим камнем на шее, я действительно выглядела как его трофей — драгоценная безделушка, готовая к демонстрации.
— Идеально, — прошептал он, и его губы почти коснулись моей мочки уха. Руки медленно соскользнули с шеи, скользя по моим обнажённым плечам, будто смахивая невидимые пылинки. Каждое прикосновение заставляло меня внутренне содрогаться, а по спине бежали противные мурашки.
— Цвет моря... и глубин. Он подчёркивает твои глаза, Лэйн. И твою... решимость. — в последнем слове явственно прозвучала едва уловимая насмешка. — Не растеряй её. Сегодня она тебе понадобится. Блестеть нужно будет ярко. Помни — все взгляды должны быть прикованы к тебе. Для отвлечения внимания потребуется... полная самоотдача.
Его ладонь неожиданно легла мне на талию, и я почувствовала, как сквозь тонкую ткань платья передаётся тепло его тела. В зеркале наши отражения выглядели странно гармоничной парой — его тёмный костюм и моё синее платье, его крупная ладонь на моей талии, его высокий рост, нависающий надо мной. И это пугало больше всего — то, насколько естественно мы смотрелись вместе, хотя внутри меня всё кричало о необходимости бежать.
Он медленно отступил на шаг. Его пронзительный взгляд ещё раз скользнул по моей фигуре с ног до головы — оценивающий, будто проверяющий товар перед аукционом. Сапфир давил на шею, как ледяное клеймо, напоминая о его незримом присутствии, о тотальном контроле. О том, что где-то там, в темноте, Элай был один, а я стояла здесь, украшенная, как жертва перед ритуалом.
— Через десять минут у выхода будет ждать машина, — бросил он уже другим тоном — резким, деловым, прежде чем развернуться к двери.
Створка закрылась за ним почти бесшумно, но в воздухе остался тяжёлый шлейф его парфюма. Комната замолкла, а я стояла, ощущая, как его слова и его прикосновения оставили на коже невидимые, жгучие следы. Отражение в зеркале казалось чужим — красивой, хрупкой куклой в золотой клетке. Мысль об Элае, уже рискующем где-то в одиночку, пронзила сердце острой, почти физической болью.
Леон знал, что делал, надевая на меня это ожерелье. Это было не просто украшение. Это был ошейник. Напоминание о том, кто здесь хозяин, и какой ценой будет оплачен провал. Я сжала кулаки, ногти впились в ладони. Сиять? Хорошо.
Я буду сиять так ярко, что ослеплю всех. Даже его. Особенно его.
Я тоже выполню свою часть уговора.
* * *
Когда я спустилась вниз, я увидела чёрный Range Rover Velar — массивный, блестящий, с тонированными стеклами, выглядевший как бронированный зверь.
Леон непринужденно облокотился о дверцу, его фигура в идеально скроенном костюме выглядела как с обложки мужского глянца. Шелковистая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами обнажала загорелую кожу и часть татуировки — разъяренного тигра, чьи клыки и когти выглядели пугающе реалистично.
Мой взгляд самопроизвольно задержался на нём — на этой опасной смеси
