Какие планы на Рождество? - Карен Понт

Отвлечь Бумазея от моего прекрасного лица под силу, разумеется, только Давиду. Как только входит хозяин, пес мгновенно вылетает из ванны, по пути так сильно надавив на мой мочевой пузырь, что странно, как тот не опорожнился.

Я, сохраняя остатки достоинства, пытаюсь выбраться вслед за псом, но меня ждет мучительный провал. Жесткость ложа торжествует над гибкостью тела, и у меня ощущение, что я превратилась в деревяшку, парализованную артрозом.

— Кажется, я что-то пропустил, нет? — спрашивает меня Давид, уже успев, как обычно, погладить собаку. — Неужто спать рядом со мной так уж невыносимо?

Наша вчерашняя ссора, кажется, навеки осталась в прошлом.

— Вовсе нет! — восклицаю я, и кажется, немного живее, чем требуется. — Но когда я пришла в спальню после того, как выпила снотворное и немного поспорила с Донованом, мое место в кровати было занято Бумазеем. Он не соизволил уступить мне ни сантиметра.

— Немножко поспорила с Донованом?

Откуда это чувство, будто комната мгновенно превратилась в морозильную камеру? Ах нет, я не замерзла, я просто упомянула о Доноване. Вот же идиотка.

— Ему тоже не спалось. Он любовался восходом.

— И что же вы там успели обсудить?

— Да мы поговорили совсем чуть-чуть. Всего-то несколько минут. Просто допивала свой чай.

Нет смысла говорить, что его брат мудак, который только и ждет случая, чтобы переспать со своей невесткой.

— А ты, значит, пишешь диссертацию по нейропсихологии? — говорю я, чтобы разрядить обстановку и повысить температуру, пока мы не заледенели.

— Ах, да… Это он тебе сказал?

— А я-то почему до сих пор об этом не знаю? — продолжаю я топить лед между нами.

— Не знаю. Ты и не спрашивала. Потому что воспринимала меня только как охранника. Вот и все.

Весьма тонкий укол, но задевает больно.

— Не понимаю, как я могла об этом догадаться. Тогда и я доктор физико-математических наук[14], представь себе!

— Правда, что ли?

— Нет, но могла бы стать — в лицее я была очень способной к физике[15]. А что такого, ты ведь не требовал показать дипломы. Ты самодовольно думал, что «она издает книжки по саморазвитию», и все тут.

Он как-то колеблется несколько секунд, но потом все же улыбается.

— Да, правда. Ты права. Один — ноль в твою пользу. А мне работа охранником дает свободное время и финансовую независимость. Вот.

— Спасибо. Ты не мог бы рассказать подробнее про свою диссертацию?

Сажусь на постели, скрестив ноги. Должна сознаться, тут куда удобней, чем в керамической ванной.

— Я уже ее заканчиваю. На стадии редактирования, а защититься надеюсь до сентября.

— А какая у тебя тема?

— Страхи. Как они возникают и почему, как долго длятся, какая зона мозга за них отвечает. Стараюсь исследовать различия в мозговой деятельности у двух личностей в одинаковых условиях, но одной из них управляет страх, а другой нет.

— Так ты следишь за людьми, чьи головы обмотаны электродами? И наблюдаешь, что происходит с теми, кого начинает трясти с самых первых минут фильма ужасов? Даже если они уже закрыли лицо руками и смотрят сквозь растопыренные пальцы?

— Это ты о себе? — шутливо спрашивает он.

— Неловко признаваться, но отчасти да…

— Я еще ни разу не использовал фильм ужасов. Но на самом деле это мысль…

— И ты ищешь способ заставить страхи исчезнуть?

— Скорее дать тем, кого они парализуют, способ их преодолеть. Или наоборот, иметь возможность внушать страхи окружающим, то есть я хочу предотвратить наклонности к рискованному поведению. Страх принято скрывать. Но ведь это просто защитный механизм, предупреждение об опасности.

Внешность важнее умной головы, когда дело касается соблазнения, — что еще ты там нес, дружище? Если Донован хотел изобразить Давида занудной кабинетной крысой, то его план явно провалился. Прямо сейчас, слушая, как страстно он рассуждает об исследованиях в области человеческого мозга, я хотела бы сорвать с него одежду и заняться любовью тут же, в ванной.

Чего, конечно, случиться не должно. Слышишь, Полина? Никогда[16].

Глава 20

10:30

Каждый новый день в Санта-Две-Ёлки не похож на другой: вчера спуск на санках, нанизывание гирлянд попкорна, настольные игры, а сегодня мы в лесу в поисках елки, которой предстоит стоять украшенной и благоухать в шале Элен.

Я хоть и не страстная поклонница этого праздника, но всегда любила живые рождественские елки — они так хорошо пахнут, когда их вносят в дом.

Как по дороге объяснила мне Мэдди, мы идем к владельцу питомника деревьев, старому другу семьи. С его плантации Элен каждый год покупает себе елку на Рождество.

— Готовься, придется несколько часов ходить туда-сюда вдоль аллей, — предупредила Мэдди. — В вопросе выбора елки мама гипертребовательна. Ель не должна быть ни слишком высокой, ни слишком низкой, и чтобы ветки во все стороны одинаковой длины, и чтобы еще позитивная аура.

— Позитивная аура?

— Маленький совет: лучше с этим согласиться и не задавать лишних вопросов, иначе рискуешь нарваться на длинную лекцию о духах деревьев и исходящих от них энергетических волнах.

Я приняла информацию к сведению и тут подумала, что путеводитель по исходящим от деревьев волнам — это похоже на знак свыше. Нужно будет закинуть эту идею в редакцию, когда я вернусь из отпуска.

— Ах! Вот, наконец, и она, та, что всех краше! — раздается трубный глас высокого и хорошо сложенного мужчины, когда мы наконец прибываем на место.

Лет ему около шестидесяти, лицо в глубоких морщинах — как у тех, кто большую часть жизни трудился на свежем воздухе. Его неотразимое обаяние подчеркивают голубые глаза, светящиеся озорными искорками.

— Привет, Этьен, — тепло отвечает Элен, даря ему поцелуй в щечку. — В этом году я опять рассчитываю на тебя и твои чудесные деревья в елочном питомнике.

— После всего, что между нами было, ты еще можешь сомневаться, что найдешь здесь самую прекрасную ель во всем нашем краю? Я сейчас рассержусь!

Эти безобидные пререкания не в силах скрыть их взаимные чувства — я сразу о них догадываюсь. Этьен влюблен в Элен — готова руку дать на отсечение[17]. А по тому, как вдруг покраснели щеки у нее самой, как только мы пришли сюда, я заключаю, что и он ей небезразличен.

Тут начинается обследование елей, которые, на мой взгляд, ничем не отличаются друг от друга. Элен под ручку с Этьеном, Мэдди — подкалывая Людо и обоих братьев, а я плетусь, отставая от всех на несколько шагов, как бывало, когда я малышкой во время каникул семенила