Развод на новый год - Лена Тэсс
Еще быстрее обратно в эту пыльную тесную подсобку.
- Я тебя ненавижу, Макс! Ненавижу, ты понял?! - Оправив платье и придав волосам, как я надеялась, приличный вид, я выскочила в коридор не дожидаясь его ответа. Мне нужно было домой быстрее, чем туда доберется Исмаилов.
Или еще хуже - Титов.
А о произошедшем… я подумаю позже.
Глава 15
Я дрожу. Пальцы не слушаются, ключ выпадает из ладони, так что приходится долго шарить по ледяному насту в поисках брелка от машины.
Наконец я нащупываю что-то похожее на него. Пытаюсь попасть ключом в замок, но тщетно. Меня бьет озноб, отчего трусится все тело: дрожат в терморе руки, подгибаются ноги, стучат друг об друга зубы.
Это не истерика, а что-то гораздо страшнее, почти такое же настоящее и черное как смерть.
Идиотка! Тупая идиотка, которую снова развели на секс за конфетку. Господи, да у шлюхи больше принципов, чем у меня! Та хотя бы зарабатывает деньги. А я… блядь, а я что?!
Бью себя по лицу. Сильно, наотмашь, так что на целую секунду перед глазами меркнет и теряется контур шоссе.
Ты ничем не лучше Любы, Соня. Ты хуже. Ты хуже во сто крат и сама знаешь об этом.
Как знаешь и то, что пойдешь за Титовым, если вдруг он тебя позовет.
Перевожу взгляд с дороги на свои пальцы, вцепившиеся в руль. Смотрю на кисти рук, поднимаю взгляд выше - кожа горит огнем. Там где меня касался Макс теперь расцветают алые следы его страсти. Его клеймо.
Я кусаю себя за щеку и во рту тут же появляется привкус крови. Боль отрезвляет. Нужно собраться, взять себя наконец в руки и действовать по плану.
Сначала я отправлю Степку за город. Мы были на даче Арины Сергеевны только раз, и то до ремонта. Но я видела фото: хороший загородный дом, с отоплением и канализацией. Стоит на отшибе, почти последний в посёлке. За ним только дача местного участкового и это тоже добавляло балл к поездке. Классный дядька с табельным оружием по соседству.
Степа побудет там до Нового года, пока не закончится суд, а потом вернётся обратно. Это я хорошо придумала, это я молодец.
Сердце осторожно замедлило свой ход, дыхание из рваного стало ровным. Вот так. Вот так, Соня.
Сначала я спрячу сына, и только потом буду думать, в какое дерьмо вляпалась и чем мне это грозит.
Чтобы успокоиться я всегда брала сканворд или сборник уравнений по математике за 7 класс. Несколько минут с бумагой и разум очищался от лишних мыслей.
Сейчас передо мной были и кроссворд и уравнение в одном флаконе. Решить такое сложно, но я справлюсь.
Степа с няней ждут меня дома, а я в таком отчаянии, что даже эту мелочь принимаю за добрый знак.
- Арина Сергеевна, можно вас на разговор. - Эта чудесная бабушка ещё не догадывается, как круто я планирую поменять ее распорядок. Но уже через несколько секунд она с ужасом прижимает ко рту руки и повторяет за мной.
- Отец Степушки в городе, да как же это? Да что же ему тут надо?!
Об Исмаилове и неприятных последствиях встречи с ним я решила пока молчать. Не нужно пугать пожилого человека. Я и так возложила на ее плечи слишком большую ответственность.
Мы договорились встретиться через полчаса. Арине Сергеевне нужно забрать из дома вещи и ключи от дачи. Мне подготовить Степана. Это оказывается сложнее, чем я думала.
- Мам, я сегодня видел видео про богомолих! Ты знаешь, что они жрут головы своим мужьям?
- У самок богомолов нет мужей, - на автомате поправляю я и параллельно с этим закидываю в рюкзак тёплый свитер, штаны с начесом, детские развивашки, чтобы этот несносный мальчик наконец начал рисовать или лепить из пластилина, а не скролить короткие видео на ютубе.
- Ты уезжаешь, - спрашивает сын.
- Нет, милый.
Я сажусь на колени, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне, но вижу перед собой не Степана. Нет. Там мини копия Титова Макса. Чертовы гены! Титову хватит одного взгляда, чтобы все понять. Не обязательно здесь, у меня дома, просто увидеть мальчика в толпе, на случайном фото, рядом с другими людьми - не важно.
У них одно лицо на двоих. Такое ни с чем не спутаешь.
А потому я должна спрятать своего сына. И молчать.
- Уезжаешь ты, - сиплю я, чувствуя как к горлу подступают слёзы, - с Ариной Сергеевной на дачу, помнишь она приглашала?
- А ты, - на меня смотрят серьезные Титовские глаза. Прожигают две крохотные дырочки в и без того сломанном сердце. Хочется скулить и просить о пощаде. Чтобы хотя бы сын не добивал меня.
Но вместо этого я вытираю мокрые от слез щеки и произношу:
- Я приеду позже. Завтра!
- Ты врешь, - произноси Степа. Он топает своей крохотной ножкой об пол, как делает всякий раз, когда злится, - ты врешь, мама! Ты врунья!
- Степыч, нам нужно выезжать, обсудим все в машине, ладно?
- Я не поеду! Тут нет твоих вещей! Тут только все мое! Твоего ничего! Ты не приедешь завтра, ты меня бросаешь!
Я обхватываю сына и изо всех сил прижимаю его к себе. Мы никогда не расставались больше чем на день, а теперь кажется что на всю жизнь.
Он кладёт голову мне на плечо, мягко гладит пухлыми пальчиками мне спину, а я плачу. От боли, от обиды, от страха, от омерзения к себе и ещё от сотни других чувств, к которым просто не была готова.
Психолог за 300 тысяч научил меня, как правильно дышать при панических атаках, но не сказал, что делать, если прошлое снова постучит в эту дверь.
- Степашкин, - мой голос звучит жалко, - я должна поработать здесь, в городе. Помочь одной хорошей тете остаться со своим сыном. Он такой же как ты, представляешь? Ты пока там отдохнёшь, а
