Немного извращенно - Книга 1 - Алессандра Хазард

— Тебе грустно, — сказала Би.

— Мы не любим, когда тебе грустно, — сказала Эмили.

Шон ярко улыбнулся и обнял их, притягивая к себе. Они были теплыми и пахли мылом и сладостями.

— Нет, — сказал он. — Мне не грустно.

— Когда вернется мистер Ратледж? — снова спросила Эмили, ее голубые глаза широко распахнулись и блестели от слез. — Он обещал мне щенка! С белой звездочкой на лбу.

Би пососала большой палец.

— Да, когда он вернется?

Сердце Шона сжалось. В тот момент он ненавидел Дерека Ратледжа больше всего на свете. У девочек не было никого, кроме Шона; конечно, они привязались к Дереку, так как он практически жил с ними последние пару недель.

Шон улыбнулся, но это было похоже на гримасу.

— Не похоже, что он вернется, дорогая.

Эмили нахмурила брови.

— Почему?

Как он должен был ответить на это?

Шон отвел взгляд.

— Потому что у него есть своя семья. И, кажется, его отец попросил его жениться. — По крайней мере, это было единственное объяснение, которое он мог придумать. — Теперь он собирается создать семью.

— Почему? — сказала Эмили.

Нижняя губа Би дрожала.

— Почему?

Шон посмотрел между ними и не знал, что сказать.

— Я не знаю, детка, — пробормотал он, прижимаясь губами к виску Би и притягивая Эмили ближе. — Не знаю.

Глава 22

Шон проснулся посреди ночи, дрожа. Он зарылся глубже под одеяло. В комнате, как обычно, было холодно и сыро, но это было труднее игнорировать после нескольких недель совместного использования тепла тела с другим человеком.

Он скучал по теплу.

Шон вздохнул, перевернулся на живот и обнял подушку, злясь на себя. Это выходило из—под контроля. Достаточно. Нахуй Ратледжа и нахуй его дурацкое теплое тело. Да пошёл он.

Но что бы он ни говорил себе, боль в животе все еще была. Голод. Потребность, которая выходила за рамки секса. Он хотел, чтобы тело Ратледжа было рядом с ним, большое и теплое. Он даже хотел услышать его едкие замечания, почувствовать его дыхание на своей коже...

Шон напрягся и поднял голову. Он мог бы поклясться, что слышал голоса, доносящиеся из гостиной. Но девочки не могли проснуться, верно?

Нахмурившись, Шон вскочил с кровати, сильно дрожа от холодного воздуха, и направился к двери. В гостиной горел свет, но это ничего не значило: он оставил лампу включенной, так как близнецы боялись темноты.

Шон тихо открыл дверь и замер. Ратледж сидел на полу рядом с кроватью девочек, одна из близняшек сидела у него на коленях.

Сердце Шона начало стучать в груди. Он вернулся.

Он вернулся.

— Где ты был? — спросила его сестра, сонно потирая глаза одной рукой, а другой играя с галстуком Ратледжа.

Это была Би, решил Шон. Ратледж, казалось, питал слабость к Би, хотя было странно, что Ратледж имеет слабости. Так было до тех пор, пока Шон не изучил лицо Ратледжа. Даже в тусклом свете лампы его лицо выглядело нехарактерно усталым.

— Я навещал свою семью, — пробормотал Ратледж.

Би пососала большой палец.

— Я помню твою семью. Твой отец не очень любит нас.

Странное выражение промелькнуло на лице Ратледжа. Он ничего не сказал.

— Шон сказал, что у тебя новая семья.

Ратледж заметно напрягся.

— Он так сказал?

Би кивнула.

— Он был очень грустным.

Шон почувствовал, что покраснел. Она должна была сказать ему это?

У Ратледжа было странное выражение лица.

— Он был?

— Мне тоже было грустно, — сказала Би. — Я не понимаю. Почему ты хочешь новую семью? У тебя есть мы.

Дети, — подумал Шон, прикусив губу. У них не было страха. В некотором смысле дети были храбрее взрослых.

Ратледж открыл рот, а затем закрыл его. Это был первый раз, когда Шон увидел его в растерянности. Горло Ратледжа сжалось, прежде чем он сказал Би:

— Не волнуйся, у меня не будет новой семьи.

Шон выдохнул.

— Разве ты не должна спать, лилипут?

Би серьезно изучала Ратледжа своими большими голубыми глазами.

— Тебе тоже грустно. Случилось что—то плохое?

Невеселая улыбка скривила губы Ратледжа.

— Можно сказать и так.

— Когда мне грустно, Шон обнимает меня, и я больше не чувствую себя такой грустной. Хочешь обняться?

Шон ожидал, что Ратледж отклонит предложение с усмешкой. Он этого не сделал. Он ничего не сказал.

Приняв его молчание за «да», Би встала и обняла Ратледжа за шею. Ратледж не оттолкнул ее. Шон уставился на большие руки Ратледжа на спине своей младшей сестры, а затем на его пустое, стоическое лицо. Он тихо закрыл дверь и вернулся в кровать.

Прошло минут двадцать, прежде чем он услышал, как дверь снова открылась. Раздался шорох одежды, прежде чем матрас прогнулся под весом Ратледжа, и он скользнул под одеяло рядом с Шоном.

Скорость, с которой Шон вцепился в него, была бы неловкой, если бы Шон мог заставить себя беспокоиться; Он этого не сделал. Ему просто нужно было поцеловать его. Нужно было прикоснуться к нему. Поэтому он поцеловал его, и Ратледж поцеловал его в ответ так же жадно, его губы были настойчивыми, почти отчаянными.

Шон не был уверен, сколько минут они потратили на поцелуи — казалось, что это были часы и секунды одновременно.

Когда они, наконец, перестали целоваться, чтобы отдышаться, Шон горел. Зацепив ногу за бедро Ратледжа, он положил голову ему на грудь. Сердце Ратледжа забилось у него под ухом, сильно и быстро.

Долгое время царило только дружеское молчание.

— Он умер, не так ли? — наконец прошептал Шон.

Он почувствовал, как Ратледж застыл под ним.

— Да.

Шон колебался, не зная, что сказать.

— Что случилось? Кто—то сказал, что ты женишься.

Ратледж вздохнул, и Шон почувствовал это больше, чем услышал, когда грудь Ратледжа расширилась под его щекой.

— Это снова были манипуляции Джозефа. Я пошел туда, потому что он сказал мне, что находится на смертном одре. Когда я приехал, там было огромное сборище.

— Что за сборище? — сказал Шон, проводя пальцами по волосам на груди Дерека.

— Много политиков, богатых бизнесменов и журналистов. Когда я прибыл, Джозеф сделал объявление.

Глаза Шона расширились.

— Он на самом деле объявил о твоей помолвке, не спросив тебя? Это безумие.

Вау. Он знал, что отец Дерека был деспотом, но это было смешно даже