Эффект фальшивой свадьбы - Карла Соренсен

Как всегда, я остановился на минутку в конечной зоне и сделал четыре вдоха, задержал дыхание на четыре, выдохнул на четыре. Болельщики прыгали и кричали, отбивая ритм ногами и руками, который я не мог расслышать.

Когда на экранах засветился вид на ложу владельца, улыбающееся лицо Элли заставило фанатов снова закричать громче. На ней, как и на Фейт, стоявшей рядом с ней, была футболка Пирсона. И чуть правее я заметил проблеск, всего лишь вспышку, рыжих волос.

На мгновение я затаил дыхание и помолился, чтобы камера повернулась и я смог увидеть Пейдж. Она приходила на большинство игр, так что в этом не было ничего нового. Никто не обратил бы на нее особого внимания, но не я. Внезапно мне захотелось узнать, носит ли она футболку с моим именем. Каждый день, возвращаясь домой, я получал поцелуй в правый уголок моих губ. Никогда в центре. Не слева. Как будто она знала, что однажды я повернусь и встречу ее именно там, где она хотела. До сих пор, сам не знаю как, я сопротивлялся. Каждую ночь на этой неделе я тихонько прокрадывался в спальню, которую теперь делил с Пейдж, и несколько эгоистичных мгновений смотрел на нее спящую.

Она спала, свернувшись калачиком на боку, одну руку засунув под подушку, а другую прижав к груди. Насколько я знал, она почти не шевелилась во сне, потому что каждое утро, когда я, как обычно, открывал глаза в пять часов, она находилась в одном и том же положении. Но при дневном свете румянец был ярче, были видны ее темные загнутые ресницы и более заметный розовый оттенок слегка поджатых губ.

И каждое утро я боролся с одним и тем же. Мне хотелось провести рукой по ее невероятно длинным ногам, всегда обнаженным. Хотелось посмотреть, заставит ли это прикосновение ее спину выгнуться дугой, а губы изогнуться в победоносной улыбке, прежде чем она откроет глаза.

Пейдж бы позлорадствовала, если бы я уступил ей. И мне пришлось бы проглотить это своими губами, языком и зубами, проглотить и использовать как топливо, чтобы разжечь огонь, который уже разгорался между нами. И я хотел этого, хотя и знал, что не должен.

Хотел просунуть одну ногу между ее ног, чтобы проверить, прижаты ли наши тела друг к другу так, как я себе представлял.

Я много чего воображал, принимая холодный душ.

Длинные подтянутые ноги.

Волнистые рыжие волосы, которые почти доходили до поясницы.

Высокая упругая грудь.

Губы, которые легко улыбались, и язык, в котором было столько язвительности, сколько я и ожидал от нее.

Кто-то пробежал мимо и шлепнул меня по заднице, отвлекая от нехарактерной для меня рассеянности на поле. Я тяжело вздохнул и побежал в центр поля, где вместе с остальными капитанами стал ждать жеребьевки.

Когда мы выиграли жеребьевку, Люк решил отложить получение мяча до начала второго тайма. Он ударил меня по шлему сбоку.

— Усади их на место, Уорд, — крикнул он мне в лицо.

Я ударил его по шлему в ответ, что означало «лови пять», если таковое вообще существовало.

Я побежал обратно к линии с остальными игроками специальной команды. Моя кожа гудела и хрустела, пока я наблюдал, как игрок, выполняющий удар, делает глубокий вдох и устремляется к мячу, ожидающему за маленьким кусочком пластика, который отделял его от другой команды.

Одним движением ноги он подбросил мяч в воздух, и мы понеслись со всех ног к тому, кто должен был поймать его. Я увидел, как принимающий сделал шаг вперед, увидел, как дернулись его глаза и ноги. Он не взмахнул руками, сигнализируя о том, что поймал мяч, поэтому я опустил голову и побежал быстрее.

Он поймал мяч резким движением рук и сделал аккуратный разворот вокруг себя. Я увернулся от одного из его блокирующих и прыгнул вперед, обхватив его рукой за грудь и повалив нас обоих на землю.

Болельщики взревели, потому что он не успел пробежать и пяти ярдов, как я схватил его.

Стоило мне взмахнуть руками, как их громкость возросла. Это был тот старт, которого мы хотели.

Рывок за рывком мы останавливали их. На каждом третьем спуске они были вынуждены делать пунт.

Люк провел атаку по полю, сначала оформив тачдаун, а затем и голевой пас.

Я гордо вздернул подбородок, пока кто-то вливал мне в рот «Гаторейд», и тут я впервые увидел Пейдж на огромном видеодисплее. Элли после гола махала огромным красным пальцем, и Пейдж делала то же самое. Но на дисплее были видны только их лица, и мне отчаянно захотелось подойти к камере и голыми руками изменить угол обзора, чтобы увидеть, во что она одета. Ее волосы были собраны в небрежный пучок, а губы были такого же ярко-красного цвета, как и рубашка Элли.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, и усиленно заморгал.

— Сосредоточься, придурок, — пробормотал я себе под нос.

— Ты в порядке, старина? — просил Робинсон, бросив на меня странный взгляд. По сравнению с ним я был стариком. Мне было тридцать шесть, а ему двадцать три. И я все еще не отставал.

— Да. Давай, пора возвращаться. — Я хлопнул его по спине, и мы подхватили с земли шлемы, готовые начать новую серию оборонительных действий.

Атака противников была рассчитана на ничью, но я не сводил глаз с нападающего. Он облизал кончики пальцев, затем выкрикнул и поднял правое колено — те же странные ритуалы, которые в той или иной степени были присущи всем нам. Линейные игроки поменялись местами непосредственно перед началом игры, и квотербек воспользовался моментом, сымитировав передачу на бегущего защитника, который быстро подоспел. Он сложил руки, как будто у него был мяч, но я рванулся влево, где полузащитник нанес удар по воротам. Я шел с ним шаг за шагом, дыхание с шумом вырывалось из легких, пока наши ноги в идеальном ритме стучали по траве.

Его глаза нашли мяч в воздухе, и я увидел, как он отклонился в сторону, чего я никак не ожидал. Как раз в тот момент, когда мяч полетел вниз по идеальной спирали, я отвел руку, чтобы выбить его у него, но он снова повернулся, и наши ноги переплелись. Один из его товарищей по команде споткнулся и врезался в нас. Моя левая нога подвернулась назад и я упал.

Хлоп.