Эффект фальшивой свадьбы - Карла Соренсен

Когда жила с Элли и Люком, Фейт была моей подругой. Это было потрясающе. Я получала привилегии маленького ребенка, не обремененного никакими обязанностями.

Теперь я по-настоящему окунулась в мир приключений. Было почти невозможно вспомнить ту мою версию, которая считала бы, что ее ничто не может напугать.

Но вот появляются близнецы.

Или тот факт, что последние две ночи я засыпала до того, как Логан ложился спать. И неизменно я просыпалась в пустой постели. Проклинаю себя за то, что сплю так крепко. Что плохого в том, если у меня внезапно разовьется бессонница? Излечимая только крепким телом, прижатым ко мне.

Когда кто-то вошел в кухню, я подняла голову. Изабель с любопытством наблюдала за мной, крепко прижимая тетради к груди.

— У тебя уже нервный срыв?

— О нет, если бы у меня был нервный срыв, я бы уже выпила как минимум одну бутылку шардоне.

Судя по тому, как сардонически приподнялась бровь, она не оценила мою попытку пошутить.

— Шучу, — сказала я с улыбкой. — Над чем работаешь?

Изабель резко повернулась к холодильнику, резко открыла его, схватила бутылку воды, и так же быстро закрыла.

— Домашнее задание.

— Да? Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Я видела, как напряглась ее фигура, но она не отрывала взгляд от холодильника. Я не могла понять, смотрела ли она на фотографию с нашей церемонии в здании суда или на снимок, где они были запечатлены с матерью.

— Не нужно, — сказала она. — Домашнее задание не бывает трудным.

Где-то наверху закричала одна из близняшек, и я зажмурилась, ожидая, что будет дальше, но за этим последовал смех. Я выдохнула.

— Это хорошо. Логан сказал, что ты умная.

На это она никак не отреагировала, только упрямо сжала челюсти. В четырнадцать лет я была совсем не похожа на Изабель. Мне и не нужно было быть такой. Возможно, мои родители не обращали на меня особого внимания, но мне это было только на руку. Это означало, что они никогда не говорили мне «нет».

Но у этой девочки умер отец, а мать ушла в закат. Да, Логан любил их, но, глядя на ее застывшее милое личико, я неожиданно почувствовала сильную грусть. Ей бы не понравилось, если бы она поняла, что я вообще это заметила. То, как она крепко держала себя в руках. То, как она постоянно протягивала ко мне обе руки на случай, если я попытаюсь заговорить с ней.

— Я бы сказала тебе спасибо, но, похоже, ничего не могу с собой поделать. Я родилась с таким мозгом, понимаешь?

Я кивнула.

— Верно.

— Точно так же, как ты родилась хорошенькой.

Она произнесла это слово так, словно оно было пропитано кислотой, и я не смогла сдержать улыбки.

— Ты тоже хорошенькая, Изабель.

— Да, не у всех может быть и то, и другое, — огрызнулась она в ответ, бросив на меня острый взгляд.

Я прислонилась спиной к столу и скрестила руки на груди.

— Ох, ладно, я дам тебе один бесплатный шанс, потому что это первая по-настоящему стервозная вещь, которую ты мне сказала. В следующий раз будут последствия.

— Ты называешь меня стервой? — Ее голос стал пронзительным.

— Ну же, умница. Ты знаешь разницу между тем, чтобы сказать что-то стервозное, и тем, чтобы быть стервой. Я знаю, мне не нужно объяснять тебе семантику.

Она фыркнула, разворачиваясь, чтобы выйти из кухни, и отсутствие возражений с ее стороны показалось мне маленькой победой.

Лия выбежала из-за угла и, запинаясь, остановилась, едва не столкнувшись с Изабель.

— Привет, Пейдж!

Я прищурилась, глядя на ее широкую улыбку.

— Привет.

Она протянула руку.

— «Орео»? Я оставила тебе два последних в упаковке.

Изабель переводила взгляд с одного на другого.

— Это очень мило с твоей стороны, но я вообще-то не люблю печенье «Орео».

К моему крайнему удивлению, на ее лице появилось разочарованное выражение.

— Но… Я оставляю последние два печенья только для своих любимых людей. — Она опустила голову и начала поворачиваться, плечи поникли и все такое.

Изабель подняла бровь, глядя на меня. Я вздохнула.

— Это очень мило, Лия. Я бы с удовольствием съела его.

Отвратительно. Я терпеть не могла крем. Терпеть не могла это странное печенье, которое само по себе было невкусным. Она широко улыбнулась и протянула его мне.

— М-м-м, — сказала я, прежде чем с хрустом откусить кусочек.

Ее улыбка стала шире в тот самый момент, когда я замерла. Что за чертовщина?

— О, боже мой.

Я отвернулась и выплюнула в раковину. Эта маленькая засранка сменила крем на зубную пасту. Я выплюнула оставшиеся крошки изо рта и схватила стакан, чтобы запить их водой.

Она с визгом убежала, едва я резко обернулась.

Клэр вошла сразу после нее.

— Вкусное печенье? Я просила использовать майонез вместо зубной пасты, но у нее не хватило смелости.

Я прищурилась.

— Где Молли? Она должна помочь мне покрасить ногти.

Я потерла виски.

— Я думала, она наверху читает? — Отлично, я уже потеряла ребенка.

Изабель махнула рукой в сторону двора.

— Она там в купальнике.

Я открыла и закрыла рот. Было пасмурно и ветрено, угроза дождя нависла над домом в виде огромных сочных серых облаков.

— Она... что?

— О-о-о, соседский мальчик дома? — просила Клэр. — Наверное, поэтому.

— Какой соседский мальчик? — Я выпрямилась.

Изабель вздохнула и расслабила руки, все еще прижимая тетради к груди.

— Она по уши втрескалась в этого парня. Он слишком стар для нее, и Логан взбесился бы, если бы узнал. Однажды он уже застукал Молли за флиртом, и я подумала, что у него вот-вот взорвется голова.

Даже наклонившись, я не могла разглядеть, где лежит Молли. Господи, спаси меня, подумала я. Шестнадцатилетний подросток, загорающий под проливным дождем.

— Сколько ему лет?

— Как будто я обращаю внимание на то, сколько лет соседу. — Изабель продолжала говорить, когда я промолчала. Очевидно, ключом к снятию замка, который она держала со своего словарного запора, была возможность неприятностей для ее сестры.

— Он играет в футбол в U-Dub, — сказала она, имея в виду Вашингтонский университет. — Логан его ненавидит.

— Почему?

— Потому что у него пиписька, — пропела Клэр.

— Клэр — предостерегла я.

— Что? Так сказал Логан. Он сказал, что у мальчиков в этом возрасте есть только одна вещь, о которой они беспокоятся, и это их пенис, и Молли не следует подходить к нему близко, потому что