В объятиях воздуха. Гимнастка - Юлия Туманова

Взлетай, словно мяч, подброшенный рукой судьбы’

Вернись и снова взлетай!

Веточка не видела взорвавшийся аплодисментами зал, она убежала, не выдержав напряжения. К тому же, как только она закончила выступление, поврежденная на тренировках нога дала о себе знать. Реальность возвращалась быстро и жестко.

Борис Аркадьевич настиг девушку у входа в раздевалку.

— Бедная моя, — он прижал к себе ее потное, трясущееся от усталости тело, — ты молодец, молодец!

Она промолчала, но вымучила для тренера персональную улыбку. Силы стремительно покидали ее.

— Сейчас, сейчас, — заторопился Руденко, — надо остыть, перекусить. Осталось еще чуть-чуть.

— Да, конечно. — Она присела на лавочку, вытянула ноги.

Полностью так быстро не расслабиться, но все-таки Веточка уже начинала нормально соображать и сумела взять себя в руки. На смену эйфории пришла обычная усталость. Ясное понимание того, что победа на этом этапе еще ничего не решает. Однако никогда еще Вета не ощущала так отчетливо своей силы, и что было для нее совершенно новым, так это полное безразличие к оценкам судей. Сам процесс так увлек ее, что результат уже не имел значения. Хотя такой подход был совсем непрофессиональным, и Веточка со своим опытом должна была это понимать.

— Кажется, я влюбилась в твой мяч, — вдруг раздался голос Киры, которая совершенно бесшумно появилась в раздевалке.

Руденко как-то странно посмотрел на нее и, ни слова не говоря, вышел. Видимо, он решил, что подруга лучше сумеет поддержать Веточку.

— Ну, поздравляю. — Кира уселась рядом и потрепала гимнастку по плечу, пытаясь заглянуть ей в глаза.

— Рано, — ответила та, бездумно уставившись в пол.

Помолчав, Кира жалобно произнесла:

— Эту историю ты мне не рассказывала…

— Я ее на ходу сочинила, — призналась Вета.

И это была правда. Выступление с мячом она почти полностью сымпровизировала. Кира восхищенно разглядывала гимнастку.

— Здорово получилось. — Она заботливо коснулась Ветиной ноги. — Наверное, разболелась?

— Есть немного, — неохотно согласилась та.

Подруга порылась в сумочке и с важным видом извлекла оттуда аптечку.

— Давай-ка, я тебя полечу, моя прелесть, — защебетала она, суетясь вокруг Веточки, — глядишь, обо мне потом в газетах тоже писать начнут. Мол, врачевала не абы где, не абы когда, а в самом Париже звезду мирового спорта.

Веточка поддержала игру.

— Ну да, напечатают твой портрет в полный рост, а рядом меня на операционном столе.

— До этого, думаю, не дойдет, — усмехнулась «сестра милосердия», — резать и штопать меня не научили. Наше дело маленькое — перевязка.

И она склонилась над поврежденной лодыжкой.

— Ага, больной, не дышите. — Кира достала тюбик с финалгоном, согревающей мазью, эластичный бинт. Быстро и ловко наложила аккуратную повязку.

— Ты же в гольфах будешь, да? — на всякий случай уточнила Кира, хотя прекрасно знала каждую мелочь в следующей композиции Веты.

Веточка кивнула, вполне разделяя беспокойство подруги по поводу ее внешнего вида. Но повязка действительно получилась почти незаметной, а под гольфом ее уж точно не будет видно. Эстетический аспект был соблюден.

— Соку принести? — предложила Кира.

— Давай. — Веточка встала, разминая ногу. — Может, и я с тобой схожу, мне это полезно.

— Не надо, сиди.

Только Кира скрылась в дверях, как появился Руденко. Вид у него был озадаченный и серьезный.

— Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, — улыбнулась Веточка и покачала поврежденной ногой, — почти не болит.

— А не тошнит?

Вета недоуменно дернула бровями. В раздевалку забежали несколько девушек-гимнасток, и Борис Аркадьевич вынужден был выйти, не объясняя своего странного вопроса. Вета поскакала за ним.

— В чем дело-то? Почему меня должно тошнить?

— Ты сейчас ела что-нибудь? — резко развернулся Руденко.

— Нет, собираюсь сока выпить с крекером. Кира пошла за ним.

Руденко схватил ее за руку и поволок по коридору, не обращая внимания на попытки воспитанницы объясниться. Наконец они оказались в баре, и Вета смогла освободиться от цепких рук тренера.

— Может быть, вы скажете, что происходит? — возмутилась она.

Борис Аркадьевич присел за столик и устало вздохнул:

— А ничего не происходит. Тебе надо поесть. Серьезно.

Веточка изумленно наблюдала, как тренер заказывает молочный коктейль, фрукты, салат с крабами. И напоследок — куриную ножку с зеленым горошком.

— Это мне, не обольщайся, — буркнул он сердито, когда принесли мясо.

— Ну и на здоровье, — с обиженным видом протянула Веточка, уминая салат, — только зачем надо было так сюда нестись? Боялись, что курочка остынет?

— Мм… — тренер, блаженно закатывая глаза, не отрывался от хрустящей корочки.

— А поподробнее? — ухмыльнулась гимнастка. — Вы что, переволновались до такой степени, что перестали соображать? Почему мы не стали ждать Киру? Почему не пошли в буфет, а сидим в этом темном баре, словно скрываемся от кого-то? Что случилось?

Руденко промокнул салфеткой подбородок и укоризненно покачал головой.

— Ну и короткая же у тебя память, Лизавета! Мадрид забыла, да? Все может повториться, неужели ты не понимаешь? Таблетки могут подсыпать куда угодно, — он говорил тихо и спокойно, но глаза выдавали напряжение, — поэтому лучше отсидеться где-нибудь.

— Борис Аркадьевич, так сегодня последний день соревнований! — Вета залпом допила коктейль и продолжила: — Если бы кто-то действительно хотел меня опорочить, это не стали бы откладывать.

— Не знаю, не знаю. Пока ты по всем показателям впереди, но, чтобы снять тебя с дистанции, много не надо. В конце концов, можно просто пургену подсыпать в сок.

Веточка пожала плечами, словно сомневаясь, что кому-то она настолько мешает. Неужели найдутся люди, способные на такое? Но ведь был же Мадрид, где подобное уже произошло. Или то был просто несчастный случай, невероятное совпадение?

— Я не могу больше бояться, — грустно сказала она, — давайте выйдем на свет, к черту всю эту дурацкую конспирацию.

Борис Аркадьевич поднялся, протянул руку девушке.

— Я рад, что ты настроена по-боевому. Так и знал, что ты взъерепенишься, когда услышишь, что я предлагаю скрыться от опасности.

— Так вы специально? — догадалась Вета, удивленно разглядывая Руденко.

— Конечно, — легко сдался он, но в его голосе девушка все-таки уловила фальшивые нотки. Все понятно, сначала рассказал о своих подозрениях, а теперь испугался, что воспитанница это примет близко к сердцу и завалит последний номер.

— Вот вы где! — снова неожиданно появилась Кира, — я весь спортивный комплекс обыскала.

— Ты перекусить забежала, да? А мы уже уходим. — И Борис Аркадьевич, схватив за руку свою воспитанницу, быстро вывел ее из бара. Гимнастка и слова не успела сказать, только заметила, как удивленно вытягивается Кирино лицо.

Оставалось чуть больше получаса. Веточка начинала нервничать.

— Эй, ты чего кислая? — легонько толкнул ее в бок Борис