В разводе. Ты нас недостоин - Элль Ива
Смотрю в его отчаянные глаза, и мне очень хочется верить его словам. Медленно выдыхаю, давя в себе эмоции.
– Мне нужно вернуться к детям, только… – задерживаю дыхание. – Идём сначала выпустим мою мать.
– Я не могу смотреть на неё сейчас, – отзывается он низким голосом.
– Ладно, оставайся тогда. Я сама.
– Когда ты приедешь обратно? Давай я отвезу тебя.
– Нет, отдыхай. Прими душ, ложись спать. Я приеду, попрошу Кирилла – он нас привезёт. Договорились?
Мужчина медленно кивает. Я заставляю его опуститься на постель и лечь на подушки, глажу по голове и выхожу. Медленно выдыхаю – с плеч сваливается огромный, неподъёмный груз, и шагать становится как будто легче.
Спускаюсь вниз, мимоходом разглядывая погром, учинённый в доме, и мне становится слегка не по себе. Кое-где на стенах отколоты деревянные панели, поломаны перила на лестнице, разломан диван – буквально на части… порвана обивка. Боже, что же он делал? Огромный телевизор на кухне разбит, под ногами хрустят осколки посуды. Что тут творилось – страшно представить.
Интересно, как там Марина Аркадьевна жива вообще после всего этого? Вероника, наверное, – что-то подсказывает – и носа сюда не покажет. Хотя чёрт её знает. На месте Натана… понимаю, что сделала бы то же самое. Марина Аркадьевна – собственная мать – сватала ему потенциальную убийцу.
Как у неё рука не дрогнула лить в эту чёртову минералку отраву?
Стучу в дверь ванной.
– Марина Аркадьевна, вы там? Это я.
Она открывает. Бледная с расширенными испуганными глазами.
– Натан… он… тут? – оглядывается опасливо.
– Нет, он в спальне. Отдыхает. Ему нужен отдых.
– Ну конечно нужен… после всего… – шепчет женщина, хмурясь, как будто всё это построено и обустроено на её собственные кровные деньги, а сын посмел испортить интерьер.
Опасливо оглядываясь, она торопливо бежит к выходу. Я иду следом, чтобы закрыть за ней дверь. Она несётся, только что пятками не сверкает, торопливо обувается в прихожей.
– Скажи ему, – просит. – Скажи, чтобы он простил Вероничку. Чтобы извинился перед ней. Нельзя с ней так. Она хорошая девочка. Очень добрая, милая. Заботливая.
Я смотрю на бывшую свекровь, не веря своим ушам. Видимо, скандала с мебелью, ором и угрозами ей показалось мало.
– Вы серьёзно сейчас? – переспрашиваю.
Она кивает.
– Ну конечно… нельзя так обращаться с женщинами.
– Да она…– выдыхаю возмущенно. – Она его отравить пыталась! Натан два дня лежал в больнице с отравлением под капельницами. Вы это знали?
Женщина замирает на секунду.
– Не может такого быть… чтобы Вероничка… отравить… ну нет. Ты сочиняешь.
– Это не мои слова, Марина Аркадьевна. Это слова вашего собственного сына. Он видел по камерам все действия Вероники – от и до. Он говорит, что она его отравила, чтобы сыграть для меня красивый спектакль с пьяным мужем в помаде.
Женщина хлопает глазами. Я вижу – она не верит до конца. Моё слово против слова Вероники, её любимицы. Откуда только такая любовь – непонятно.
– А ещё Натан сделал тест ДНК. И Дамир – её сын. Только её. Натан не является его отцом, – припечатываю мрачно.
Свекровь отступает от меня на шаг. Открывает рот, но оттуда не доносится ни звука. Видимо, сказать ей мне нечего.
– Полагаю, вы немного просчитались с кандидатурой для будущей невестки, – улыбаюсь ей холодно.
Она качает головой:
– Это дикость какая-то. Я тебе не верю. Вероника не способна на подобное. Я же сама… я же сама передала ей… – начинает краснеть.
– Что передали? Биологический материал собственного сына, чтобы обманом получить желанного внука от этой «прекрасной девушки»? Вы правда пошли на это, Марина Аркадьевна? Это же отвратительно. Это мерзко...
Она вскидывается.
– Я хотела внуков! Я хотела нормальную невестку. Ту, которая мне нравится. Ту, которая меня устроит!
– Вас? А что насчёт Натана? Его вы спросить забыли? – усмехаюсь.
– Мать всегда знает, что лучше для её ребёнка. Тебе не понять!
– Уверены? А я думаю – понять. Ну что ж. Ваш ребёнок сам решил, как лучше для него. Идите. Лучше вам сюда не возвращаться.
– Не командуй! Я сама знаю, что мне делать, – фыркает.
– Ну, удачи, – говорю и наблюдаю, как она бежит на выход со двора.
С этим нужно что-то делать. Две женщины, кажется, попутали берега и краёв не видят.
Поднимаюсь наверх. Натан уснул. Перенервничал. Почему-то сейчас мне его безумно жалко. Собственная мать – хуже мачехи.
Укрываю мужчину пледом, спускаюсь вниз, вызываю себе такси. Кирилл уже уехал – деловой... Еду к детям. Нужно будет снова собирать чемоданы. Только на этот раз эта мысль не вызывает у меня отторжения.
Но я предчувствую, что главная битва ещё впереди.
Так и есть. У входа в подъезд матери припаркован автомобиль, в котором я вижу Веронику.
32
Женщина замечает меня, торопливо выходит из машины и перегораживает мне путь, едва я успеваю шагнуть из такси. Смотрю на неё – что-то в её лице меня настораживает. Какая-то Вероника напряжённая. Мне это не нравится. Да мне вообще эта женщина не нравится. Не нравилась с самого начала, хотя я пыталась относиться к ней нейтрально, но, видимо, интуиция подавала мне знаки.
– Эва, – улыбается она натянутой улыбкой.
– Ну что опять? – спрашиваю нетерпеливо.
Мне нужно к детям.
– Ты решила что-нибудь по поводу денег?
– Денег? Каких ещё денег? – закатываю глаза, вспоминая.
– Денег, – напоминает она с нажимом, – и переезда в Черногорию.
Ах, да… взятка за то, чтобы я исчезла из жизни Натана, переехала. Но нет – планы поменялись, я изначально не планировала сотрудничать с этой женщиной. Себе дороже.
– Уйди с дороги, – говорю я мрачно. – Ты что, не поняла, что Натану ты больше не нужна? Твой сын не от него. Ты этого мужчину обманула… и чуть не отравила. Ты в своём вообще уме, Вероника?
Она кусает губы, портя
