Бывший муж. Настоящая семья для Бусинки - Николь Келлер

Индира тяжко вздыхает. Словно нарочно, каждое следующее слово - громкое, четкое, выверенное. Как будто для того, чтобы я все услышала.

Отгоняю от себя эти мысли. Глупости! Индира никак не может знать, что я тут стою.

- Мы с ним были вместе в Вене не так давно. Пересекались почти каждый день, мило пообщались. Мне показалось, что Даян хочет возобновить отношения, но не решается.... , - снова тяжелый вздох. - Я даже осмелилась и пошла к нему в номер. Пообщаться, - хихикает. - Обновила макияж, надела свое красное платье.…

- Ого, то самое?

- Да, как чувствовала, что нужно взять его в поездку.

- И?!

- И ничего! - от досады девушка притоптывает ногой. - Он сказал, что устал. И мы даже не поболтали.

- И что думаешь делать?

- Сейчас поеду к нему в офис. Я уже подготовилась, - снова воровато выглядываю из-за колонны и наблюдаю, как Индира задирает плащ, демонстрируя кружевную резинку чулок. Щеки вспыхивают от такого зрелища и от эмоций, что бурлят внутри. - Прижму его к стенке и задам вопрос…в лоб.

Девушки смеются на все крыльцо, и в этот момент мне на телефон приходит уведомление, что такси подъехало. Сбегаю по ступенькам и ныряю в теплый салон машины.

Всю дорогу я прокручиваю этот разговор. И даже дома, проводив Людмилу Анатольевну и уложив Бусинку спать, продолжаю думать о произошедшем.

Представляю, как эта Индира прямо сейчас заходит в кабинет Даяна. Скидывает плащ, «припирает» к стенке своим шикарным телом в кружевных чулках.

Я кусаю губу до крови. До хруста суставов сжимаю кулаки. По венам ревность растекается. Такая сильная, что хочется что-то расцарапать или сломать. Жгучая, липкая, черная. Отравляющая.

Я не анализирую свои чувства.

Просто достаю с тумбочки мобильный, разблокирую и быстро набираю Даяну лаконичное сообщение.

«Ты приедешь сегодня?»

Ответ прилетает мгновенно.

«Сегодня не смогу - работы много. Не успею».

Глава 40

Даян

- Давай, пока, мам, - помогаю надеть ей плащ и целую в щеку.

Сегодня они с отцом идут в театр, и мне пришлось пораньше завершить работу в офисе и приехать к Бусинке.

И выжить в одной квартире с Наташей.

То ещё испытание.

- Передавай огромный привет Мире. Совсем не бережет себя девочка, - тяжело вздыхает мать и глядит на меня сурово исподлобья. - Столько работает, учится.… А ещё большую часть времени проводит одна с ребёнком…. Сделай с этим хоть ты что-нибудь, Даян! Отец ты, в конце концов, или где?!

И снова злость и раздражение поднимаются со дна души.

Я не пытался, что ли?! Лично готов каждый месяц перечислять Мире на счет в три раза больше, чем она получает. Сколько раз начинал разговор на эту тему!

Вот только девочку со стальным стержнем внутри разве переубедишь? Она обожглась на молоке из-за меня, а теперь дует на воду. И держит километровую дистанцию, что невероятно бесит.

- Я что-нибудь придумаю, мам, - выдыхаю в потолок. - Отдыхайте. Отцу привет.

В коридор вылетает счастливый ураганчик Бусинка:

- Пока, бабуска! - крепко обнимает ее колени. - Когда ты есе плиедешь?

- Да хоть завтра! Как вы с мамой позвоните, мы с дедушкой сразу же приедем. Договорились?

- Да!

Закрываю за матерью дверь и опускаю взгляд на дочь. Она прячет ручки за спину, переминается с носка на пятку. Улыбается и пытается соблазнить меня ангельским взглядом, шкодина. Все понятно: снова что-то задумала.

- Папоська, я хочу кусать.…

- Конечно, Дариш. Пойдем на кухню, мама куриный супчик с лапшой сварила.

Но Бусинка хитро отступает назад и неистово мотает головкой.

- Не буду суп! Хосю молозеное и калтоску фли.

Боюсь, твоя мама меня закопает за такой ужин.… Она только - только начала мне доверять и оставлять с тобой наедине. Я очень боюсь лишиться этой крохи доверия.

Опускаюсь на корточки и Серьёзно заглядываю в глаза Даришки:

- Давай так договоримся: сегодня суп, а вечером я поговорю с мамой, и мы вместе сходим в детскую комнату, где будет молочный коктейль и картошка фри. Договорились?

Бусинка две секунды глядит на протянутую ладонь и уверенно шлепает по ней:

- Договолились! Ну, и где твой суп?!

Входим на кухню, где Наташа сооружает себе бутерброды и наливает чай. Щекотит Дарину, пока я наливаю ей обещанный суп, и их смех разносится по всей кухне.

- Приятного аппетита, - ставлю тарелку перед дочерью, себе - кофе. Отворачиваюсь, чтобы достать салфетки для Дарины, а когда разворачиваюсь обратно, напарываюсь на острый, как бритва, взгляд Наташи. Она, не моргая, волком следит за мой, чуть сощурившись, и мне становится не по себе.

- Плюнула? - киваю на свою кружку.

- Вот я гадаю, Османов, когда тебе надоест изображать из себя примерного семьянина? В этот раз на дольше хватит? На два месяца? Три? Полгода?

- Никогда, - опускаюсь напротив. - Смирись.

Обстановка на кухне напряженная. Натянутая до предела. Воздух искрит и тяжелым маревом ложится на плечи.

Мы молча едим, не переставая следить друг за другом. Как два хищника в борьбе за добычу, готовые напасть в любой момент.

- Папоська, я поела. Мозно мне мультики посмотлеть?

- Иди, дочь.

Бусинка сползает со стула, из зала доносится заставка ее любимого мультсериала, и я откидываюсь на спинку стула.

- Жги. Я тебя слушаю.

Наташа сцепляет зубы. Испепеляет взглядом так, как будто к коже раскаленное железо прикладывают.

- Я. Тебя. Ненавижу, Османов. Всей. Душой. Даже несмотря на то, что из детского дома вытащил. Никогда не прощу, как ты нас в ночи на улицу выставил.

- Справедливо. Заслужил.

Наташу как будто прорвало. Она высказывает все, что носила в себе все эти годы.

- Ненавижу тебя за то, что Мира плакала по ночам. От усталости. От страха, что меня отберут. От страха за будущее малышки. За то, что она пахала, как папа Карло. За то, что она во многом себе отказывала себе: в витаминах, в отдыхе, в сохранениях. Из-за меня. Потому что ее трясла опека, что вот-вот меня утащат обратно. Лучше бы забрали! Я столько раз говорила Мире! Я могла бы и потерпеть несколько лет, лишь бы у Бусинки все было хорошо…но она же упертая!

Наташа запрокидывает голову к потолку и часто дышит. Слезы катятся из ее глаз, затекают за шиворот.

Она права.