Играя с ветром - Евсения Медведева
– Вероника Александровна, пройдемте, – зарычал я, исчезая за дверьми переговорной.
– Есть, босс!
Ну, держись, Сквознячок… Я честно старался быть нежным.
Глава 19
Ника
Я в сотый раз прокляла себя за то, что согласилась работать в этом удачном офисе под руководством Дония. То стервы сисястые, то Корабликов со своими ухаживаниями, теперь вот десятки глаз, устремленных на меня… И что-то мне подсказывало, что это ещё не конец.
– Вероника Николаевна, вам есть что добавить? – Лев медленно расхаживал по кабинету, в абсолютно несвойственной ему строгой манере рассказывая о субординации, этике и прочих шокирующих коллектив вещах. Сотрудники перешептывались, зыркали в меня гневными глазками, особенно девицы, поспешно застёгивающие рубашки до самого горла. Его тяжелые шаги отдавались в ушах громким «тыщ-тыщ», казалось, с каждым шагом тишина становилась гуще, напряженнее, а гнев в глазах моих коллег – ярче.
А ну и пусть! Мы тут работаем, а не секс-услуги оказываем. Такими темпами салон превратится в какой-нибудь бордель, куда клиенты будут приходить, исключительно чтобы поглазеть на таких вот Дин.
– Нет, Лев Александрович, вы были максимально точны, – перебирала документы на столе, откладывая наброски своей пламенной речи, которая и не понадобилась. Доний всё сделал сам.
– Вот и хорошо, – Лёва сел на подоконник, закурил, прожигая во мне дыру внимательным взглядом. – Тогда приступим к совещанию, а к остальным просьба вернуться на рабочие места. Зиновьев, ты первый, только учти, что это твой контрольный проект, если завалишь, переведу снова в менеджеры.
Начальник отдела закупок встал, поправил галстук и подошёл к демонстрационному стенду. Парень нервничал, суетливо развешивал плакаты с диаграммами и всё время косился на шефа. А Доний словно и не собирался его слушать, он продолжал смотреть на последний ряд уютного зала для совещаний, где я трусливо пряталась за спинами коллег.
Мне бы вовремя сообразить, что за шальным взглядом таится коварная, чётко выверенная ловушка… но нет. Я курицей безмозглой расползлась по стулу, пытаясь найти удобную позу. Но все не то было. Руки были слабыми, ноги скручивались, в попытке унять назойливую ломоту. Жар пульсировал где-то внизу живота, и я стремительно теряла способность дышать.
Воздух плавился, по коже потёк ручеёк обжигающего олова… Я не могла вдохнуть, не могла поднять голову, не могла столкнуться взглядами, потому как пожара было уже не избежать.
Наивная…
Если ты отчаянно пытаешься не распалить пламя, то оно само придёт к тебе. А так и вышло…
Очнулась, лишь когда соседний стул шаркнул ножками о пол, придвигаясь ко мне ближе. В носу защекотало от его резкого аромата, а по спине медленно заскользила его рука. Лёва смотрел на выступающего, кивал и даже умудрялся перелистнуть краткое содержание его доклада, но недолго…
Я была в такой прострации, что не замечала людей, посторонних взглядов, пыталась сконцентрироваться на своём дыхании, поэтому и вздрогнула, когда на колено легла горячая ладонь… Его пальцы с силой впивались в кожу, скользя по шёлку чулка вверх.
Лёва мизинцем раскинул полы разреза на юбке, что шёл по ноге, тихо зарычал и ускорился. Подцепил кружевную подвязку, обжигая оголившуюся кожу своими точными касаниями.
Рядом с ним все иначе было. Это как идти против течения или гулять в густой лесной чаще, наполненной буераками, пугающими шорохами, вместо того чтобы быть как все – весело бежать по дорожке из желтых кирпичей.
Он был моим дремучим лесом, входя в который приходится смело преодолевать все страхи, потому что дальше тебе непременно будет хорошо.
Хотелось сбежать, спрятаться, чтобы сгореть дотла в одиночестве, но вместо этого продолжала сидеть, смотря в затылки сотрудников, которые, в отличие от нас, внимательно слушали докладчика. А когда Лёва пробрался под бельё, пришлось зажать рот руками, сдерживая сладкий стон.
Он плевать хотел на то, что мы не одни, плевал на моё смущение и желание, потому что всегда четко знал то, чего хочет, знал пути достижения. И, к моему счастью, сейчас он хотел меня…
Я готова была растечься плавленым воском, подчиняясь его рукам, потому что ничего охренительнее я ещё не ощущала. Он словно был из параллельной реальности, где время останавливается, мир замирает, а все мысли крутятся вокруг него. Меня и бесило, и возбуждало одновременно то, как реагирует моё тело. Оно становится лёгким, как ветерок, и чувственным, будто все эмоции отпечатываются на нервных сплетениях.
Понимала, что Лёва меня наказывает и за Кораблёва, и за то, что не подпустила к себе после того, как застала их наедине с Диной, но ничего не могла поделать. Он словно открыл сундук, в котором всё это время скрывалось моё удовольствие, вырвавшееся только сейчас. И повелевал этим сладостным чувством сам Лев Саныч.
Он с силой толкнул мою ногу, отводя ее в сторону так, чтобы было удобнее изводить меня, и я подчинилась. Прикусила щёку, когда он заскользил между складочек, нечаянно ударяя по комочку нервов, и я уже готова была разлететься на миллион осколков. Откинулась на спинку, отчаянно пытаясь не закрыть глаза от удовольствия.
Оргазмы с ним были мощными, быстрыми, как вспышки, вот только туманность сознания оставалась надолго, будто специально. Чтобы и не думала забыть, как хорошо в опасной чаще его влажного от дождя леса.
– Дыши, девочка, дыши…
И я дышала. Часто, как собачка. Смотрела по сторонам, пыталась найти предмет, чтобы сконцентрироваться на нём, пока не наткнулась на пристальный взгляд…
Дёмина, чуть повернув голову, откровенно подсматривала за нами. Из-за плотного ряда коллег ей приходилось таиться, вертеться, чтобы поймать какую-нибудь подробность. Её щёки зарделись румянцем, от помады не осталось и следа, она с силой прикусывала губы и щурилась, словно пощёчину получила.
Но мне уже было не важно… Дёмина и прочие просто перестали иметь значение. Даже если они сейчас разденутся и пойдут дефилировать по офису голышом.
Я была всего в шаге от своего удовольствия. Перед глазами уже всё поплыло, пальцы с силой сжимали спинку соседнего кресла, а сердце замирало, чтобы насладиться этим волшебным мгновением. Я откинула голову, задержала дыхание, приготовившись встретить рассвет и над лесом…но вдруг всё прекратилось… Лишь пара хитрых прозрачных глаз смотрели на меня, и снова эта улыбочка гаденькая появилась. Лёва подмигнул и вложил блестящие от моего сока пальцы в рот… пухлые чувственные губы сомкнулись, вбирая влагу, ноздри раздувались, предательски демонстрируя то, что таится за его спокойствием.
Меня молнией поразило. Осознание, что я вовсе
