В объятиях воздуха. Гимнастка - Юлия Туманова

— Может быть, душ поможет?

Уже пробовала. — Веточка безнадежно махнула рукой. — Залезла прямо в халате: пока сообразила, что к чему, промокла насквозь. А во вторую попытку вместо геля для душа выдавила на себя всю зубную пасту…

Кира, не дослушав, расхохоталась, ее утренние процедуры не многим отличались от подружкиных.

— Значит, придется весь день теперь дома сидеть, приходить в себя, — констатировала она, вздохнув.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Веточка, не понимая, почему не рассказывает подруге о вчерашнем знакомом.

Вскоре в дверь постучали, и супруги Руденко, беззлобно переругиваясь, присоединились к их скромному завтраку.

Борис Аркадьевич не мог нарадоваться, что Веточкина бабушка тихо-мирно читает в своем номере журналы и не достает его со своими вечными придирками. Но не успел он насладиться временной передышкой, как Тамара Ивановна возникла на пороге с воинствующим выражением лица.

— Всем привет! Ларочка, ты очень бледна сегодня, тебе вообще лучше не носить однотонные вещи… Стоп-стоп-стоп, Вета, как же так? Почему ты все время в этом пошлом черном? Ты сама чернявая, значит, обязательно надо надевать что-нибудь яркое, цветастое, чтобы подчеркнуть… Боря… — внимание бабушки переключилось на тренера, и женская половина компании вздохнула с облегчением, — Боря, тебе вообще должно быть стыдно!

— Почему это? — с наигранной независимостью вопросил Борис Аркадьевич.

— И ты еще спрашиваешь! Лариса, он еще спрашивает! Твой муж больше похож на заросшего орангутанга, чем на мужчину! Извини, конечно, но этот стиль затрапезности никуда не годится.

— При чем здесь затрапезность? — возмутилась Лариса Евгеньевна, обидевшись за мужа. — В чем здесь затрапезность?

И пошло-поехало. Под шумок Веточка хотела тихонько исчезнуть из собственного номера. Но не тут-то было, бабушка вовремя перехватила дезертира и вернула его на место. Веточка утвердилась в кресле, отчаявшись выбраться оттуда, прежде чем Тамара Ивановна не испытает на всех присутствующих свои новые познания в мире моды и стиля. День пролетел совершенно незаметно, несколько раз Руденко задремывал в кресле, но безжалостной рукой бабушка возвращала его в реальность и продолжала пытку. Остальные смирились и скромно ждали, когда Тамара Ивановна проголодается. Наконец, с чувством выполненного долга, она позвонила портье, чтобы заказать обед. Вот тут-то Веточка заволновалась. Время приближалось к шести, до свидания оставался час, а она еще не придумала, под каким предлогом ей удалиться. Просто так ее никто не отпустит, а правду говорить ужасно не хотелось. Стало быть, надо тихо исчезнуть, переодеться в номере бабушки и Киры и смыться, предварительно сделав вид, что идет спать. Не очень складно, но другого варианта Веточка придумать не могла. Голова была занята только предстоящим свиданием.

Веточка сидела в номере бабушки и Киры перед зеркалом. Ее губы непроизвольно растягивались то в счастливую улыбку, то в насмешливую ухмылку. Левый глаз смотрел на мир из-под тяжелой гущи накрашенных ресниц и зеленого ободка теней, который издалека казался застарелым фингалом. Правое око было пока девственно чистым и естественным. Щеки горели под толстым слоем крем-пудры. Бросая недовольные взгляды на свое отражение, Веточка начала кривляться и презрительно фыркать.

Ему абсолютно плевать, что зеленые тени придают твоему взгляду загадочность!

Он даже не обратит внимания на твой румянец!

Какая разница, что ресницы на одном глазу слиплись, а с другого просто осыпалась тушь!

Чертовщина!

Вета решительно прошла в ванную и встала под душ. До семи оставалось четыре минуты. Завернутая в полотенце, она выскочила в комнату, быстро влезла в Кирину майку, натянула джинсы и, показав зеркалу язык, выбежала в коридор. Потом вернулась и аккуратно сняла с головы купальную шапочку.

Он меня не узнает, думала она, направляясь к. лифту.

Он меня не заметит, думала она в лифте.

Я упаду в обморок, думала она на подступах к холлу.

Оглядеться Веточка не успела. Тяжелая ладонь легла ей на плечо, и голос, который до сих пор казался ей лишь отзвуком вчерашнего прекрасного сна, произнес:

— Привет, ты очень пунктуальна.

Она медленно развернулась, ожидая, что очарование этих простых слов исчезнет, как только их лица окажутся рядом. Журналист смотрел на нее серьезно, в упор. Она запомнила его молодым, очень красивым, сильным. Сейчас он был взрослым человеком, немного уставшим, с симпатичной стрижкой и официальным взглядом.

— Привет. — Она машинально взглянула на часы. Маленькая стрелка подползала к двойке.

— Извини, я все-таки опоздала на десять минут.

— Ерунда, бывает, что женщины опаздывают на несколько суток. И даже не замечают этого.

— Тебе не везет с женщинами, судя по всему.

Господи, о чем она говорит!

— Можно и так сказать, — спокойно ответил он и взял ее под руку.

— Куда мы идем? — спросила Веточка, хотя это волновало ее меньше всего на свете.

— Я заказал столик в ресторане. Ты не будешь возражать?

— Нет. Обожаю столики в ресторане.

Он хохотнул. В такси они не сказали друг другу ни слова. Веточка судорожно соображала, какова цель их встречи. Если он действительно журналист, то стал бы расспрашивать ее уже сейчас. Хотя, быть может, у него стальные нервы и профессиональная выдержка. Но ей не хотелось объяснять этим воцарившееся молчание. Было приятнее думать, что Алексей тоже смущается. Или, быть может, поражен ее красотой до такой степени, что не знает, о чем говорить. Или придумывает, как предложить ей выйти за него замуж. Или прикидывает, где они будут жить и сколько сорванцов можно будет содержать на его журналисткую зарплату…

Куда ее занесло?!

Когда они вышли из такси, Вета перехватила его взгляд. Алексей выглядел неприступным и очень грустным, словно и не он вчера хохмил, корчил из себя умирающего, нагло претендовал на чужое вино. Сейчас это был совсем другой человек, сосредоточенный и отчужденный. Она решительно не знала, о чем с ним говорить. И даже то, что они под руку шли к ресторану, не делало его ближе ни на дюйм.

В ресторане он заговорил по-французски, обращаясь к официанту, и, перехватив удивленный взгляд девушки, объяснил:

— Я недавно закончил курсы иностранных языков. Вот решил попрактиковаться…

— А по-английски говоришь?

— Да. — Он с ходу перешел на этот язык, спрашивая у Веточки, что она желает на ужин.

Она пожелала рыбу и белое вино. На десерт — мороженое. Хотелось молочного коктейля, но Вета совершенно забыла, как это звучит по-английски. Выглядеть профаном перед этим голубоглазым полиглотом не хотелось, поэтому пришлось довольствоваться айс-кримом.

За ужином они снова молчали. Алексей ел с аппетитом, словно и забыв о своей спутнице.

Словно он для того только и пришел сюда, чтобы вкушать севрюгу, запеченную в сыре, и наслаждаться белым вином.

Вета,