Развод на новый год - Лена Тэсс

- Есть варианты? Отправить по почте или скрутить рулоном кинуть ей как собаке кость?

- Да нет, старик, - Егор поморщился, - просто ты еще не такой крепкий орешек, чтобы разруливать все в одиночку. Орешек! Но не крепкий. Кешью. Мягонький такой.

- Егор, остановись, - простонал я. - В один год развестись, попасть в аварию и узнать, что я кешью - перебор.

Мы сознательно опустили еще одно событие, которое произошло в 2016. Ряд событий, если быть точным. Сделать ребенка своей помощнице, жениться на ней, потерять ребенка и спустя полгода развестись.

Обо всем этом говорить у нас было не принято.

- Я могу пойти с тобой, - брат отстегнул ремень и с готовностью подался вперед.

Со мной, вместо меня, отправить курьером. Мы это уже обсуждали, но я решил, что сделаю все правильно. Сам.

Качаю головой и тянусь за тростью, которую теперь всегда держу под рукой. Я все еще плохо хожу, но это подлежит реабилитации. Другим везет меньше, это почти дословная цитата моего оперирующего хирурга.

Егор вышел за мной из машины и даже попытался придержать для меня дверь в подъезд, но поймав мой испепеляющий взгляд, убрал руку с двери.

- Сам так сам. Я тебя это… в машине жду.

Слава Богу, в Любином доме был лифт. Иначе я бы не осилил подъем по лестнице на пятый этаж.

Дверь оказалась открыта. Я предупреждал, что приеду, но не думал, что меня настолько ждут.

Первое, что поразило в квартире, неприятный запах, отсутствие света и ощущение пустоты. Так выглядят дома, которые давно покинули их хозяева. Заглянул из коридора в проем кухни. На столе стояли пакеты из доставки еды и, судя по запаху, хозяйку они так и не дождутся. Зеркало в разводах, на трюмо слой пыли, обувь на полу не по погоде. Уже давно выпал снег, а Люба так и ходила по городу в легких туфлях. Если она вообще куда-либо ходила.

Она жила в типовой хрущевке с маленькой кухней и двумя проходными комнатами. Когда-то давно, в другой жизни, нас с Соней приглашали на новоселье. Мы оба не любим новые компании, и решили не идти, но совсем проигнорировать Любин праздник было невежливо, поэтому с утра мы завезли цветы и торт из какой-то модной кондитерской.

И в страшном сне я не мог представить, что через несколько лет после этого, снова повезу в этот дом “подарок”. На этот раз бумаги о разводе и без цветов.

Тогда Любина квартира казалась светлой, стильной, легкой, как и сама Фролова. Сейчас все выглядело так, что даже стены впитали в себя боль хозяйки дома. Я вздохнул поглубже и чихнул. Тут слишком пыльно. Нужно было не просто все вымыть.

Содрать, выкинуть, сжечь!

- Люб, - идти дальше в спальню было невежливо. - Люба, с тобой все в порядке?

Через минуту из комнаты послышался стон:

- Я спала. Прости, ты давно приехал?

Я шагнул вперед и увидел перед собой разложенный диван, на котором помимо кучи других вещей лежала женщина, чем-то отдаленно напоминавшая Фролову.

Неопрятная, всклокоченная с потерянным блуждающим взглядом она смотрела в проем, но будто бы не на меня, а сквозь.

- Я пройду?

- Ты уже прошел.

Опершись на палку, я шагнул внутрь. Это первый раз, когда мы видели друг друга… после событий. Я только отдаленно знал, что творилось с Любой. Знал, что Егор организовал ей доставку готовой еды и дал на первое время деньги, пока Фролова не придет в себя и не найдет работу. Вернуться в мой офис после всего что случилось было плохой идеей. Но любые попытки помешать ей убивать себя терпели крах. Она не выходила на связь, послала психолога, не всегда пускала курьера с обедом. Это то, что я знал о ней.

Она обо мне и того меньше.

И сейчас впервые видела, как я иду. Тяжело и медленно, будто на обеих ногах тяжелые гири.

- Мы идеальная пара, - хрипло произнесла Люба.

- Что?

- Ну, говорят же, муж и жена одна сатана. Так и у нас. Собрались два инвалида. Я моральный, ты - физический.

За несколько долгих минут я дошел до дивана и наконец сел. Люба не пыталась мне во всем помочь, как брат, но думаю, делала она это не из чувства такта, а потому что просто за своей болью не замечала, что у других тоже болит.

- Я привез документы.

- Мог бы просто положить под дверь.

- Не мог.

Люба потянулась к папке и стала машинально перебирать бумаги. Она даже не вчитывалась в написанное, тем неожиданнее был ее возглас:

- Титова?

- Я решил, что пока тебе лучше оставить мою фамилию, - опустил глаза вниз, - рано или поздно это закончится и ты будешь жить дальше. Если ты останешься в профессии, то делать это с моей фамилией проще.

- А если нет?

- Значит вернешь старую. Тебе сделают замену всех документов без очередей и прочей суеты, , я договорюсь. На самом деле нужно было обсудить это с тобой, но… Извини, что решил все за тебя.

- Плевать, - прошептала Люба и откинулась обратно на диван, - на все плевать.

Ну вот так. Я сделал то что хотел. Отдал документы и лично убедился, что Люба не просто плоха, что она сознательно уничтожает себя: медленно, неминуемо. Теперь нужно решить, готов ли я ей помогать и убираться отсюда.

Но для начала нужно перевести дыхание, эта поездка далась мне сложнее чем я думал.

- Если хочешь, я могу сделать тебе чай, - раздался приглушенный одеялом голос. Люба высунула наружу руку, худую как после болезни.

- Ты ешь что-нибудь?

- Что-нибудь ем, - она кивнула. Невымытые волосы выбились из заколки и сальными сосулькам повисли вдоль впалых серых щек.

- Люба, так нельзя. Я знаю, прошло еще мало времени,но…

- Ты ничего не знаешь, Максим! - Она резко подскочила.Сейчас Люба походила на сумасшедшую: тощая, всклокоченная с безумным мечущимся взглядом. - Я могла бы рассказать тебе лично, каково это, в один день потерять не просто ребенка, а возможность когда-либо иметь детей в принципе! Каково это, истекать кровью! Каково лежать в отдельной палате и слышать, как кричат другие дети, но знать, что среди этих голосов нет самого главного, голоса моей девочки! Ну что молчишь, хочешь задвинуть, что это наша общая потеря?