Развод на новый год - Лена Тэсс

Люба кричала, все громче и громче, а я не знал что ответить.

Молча ждал, когда Фролова наконец выговорится. Кажется сейчас она впервые показала хоть какие-то эмоции. Хорошо. Пускай выскажется, пускай ей станет легче, а я… заслужил.

В какой-то момент я подумал что всё. Слова закончились, воздух вышел, а вместе с тем оборвалось и желание говорить. Люба замолчала и тупо уставилась в стену перед собой.

Теперь можно уйти. Я уже встал, оперся на трость, как вдруг меня догнала последняя фраза:

- Она тебя никогда не простит.

- Что?

- Святая София Титова никогда не простит тебя. Она же теперь даже не Титова, верно? Она нет, а я да, представляю как тебя от этого корежит!

- Не представляешь, потому что мне плевать, - и это правда. Фамилия просто набор букв, не стоящих ничего, только если эту фамилию не носила Соня.

- Она тебя никогда не простит.

- Я знаю.

- И не простила бы.

- И это я тоже знаю.

- Но поперся ей все рассказывать. Господи, зачем? Я ведь даже не знала, что ты тогда ей все сказал, какая глупость! На хрена?

- Потому что по-другому нельзя.

Я часто возвращался в день, когда я пришел домой и застал свою жену за украшением елки. Красивая, нежная, она была похожа на маленькую фею, а я на чудовище, которое вот-вот превратит наш волшебный лес в пустырь.

Если бы Бог дал мне шанс, я бы изменил многое: вернулся раньше, а не сидел еще час в машине. Подготовил Соню к разговору. Подобрал другие слова. Объяснил как все было, чтобы она услышала и мою сторону тоже.

Да, я бы поменял многое, но раз за разом убеждался, что все равно я бы ей все рассказал.

Не смотря на череду моих ошибок, я считаю самой большой - обмануть свою жену. Не дать ей даже шанса выбрать, как жить дальше. Прощать или нет - выбор, который человек делает сам.

- Она тебя не простит, - снова повторила Люба.

- Я знаю, - снова повторил я.

- Не знаешь, иначе бы не побежал к ней как щенок на приаязи, не позвонил тогда на трассе, не попал в аварию, не загремел в ту чертову больницу! Не она была рядом с тобой, а я! Я, Максим! И в благодарность за это ты забрал мою дочь!

Люба не плакала. Глаза сухие, безумные.

- Я могу договориться, чтобы к тебе еще раз пришел психолог.

- А полюбить меня сможешь? - едва слышно прошептала Люба.

- Что?

- Полюби меня, пожалуйста. Как свою Соню. Я ведь тоже достойна такой любви, Макс. Полюби меня, прошу. - Она ухватилась тонкими, болезненно белыми пальцами за край моего пальто. - Мы же оба покалеченные, только мы друг у друга и остались! Мы никому больше не нужны! Ты ей не нужен, Максим!

Я дернулся как от удара.

- То… то что произошло в отеле… это было не случайно?

Её глаза сверкнули нездоровым блеском. Всего на секунду. Брови съехали и выражение лица стало озлобленным, как если бы прямо сейчас она собиралась подписать указ о казни миллионов людей. Таких называли безумными. Но Люба ею не была. Просто опустошенной своим горем и очень злой на меня.

- Тяжело не знать правду, верно? Представляю, как ты мучаешься, когда пытаешься понять, как же все случилось. Неужели ты сам так сильно налажал, сам испортил свою жизнь? Наверное ты так часто задавался этим вопросом, - она глухо рассмеялась, - что даже спать перестал. Все бы отдал, чтобы понять, чтобы увидеть себя со стороны, верно? И я могла бы тебе помочь и дать такой нужный ответ… или нет. Я ведь тоже ничего не помню.

На лице Любы играла торжествующая улыбка. Не знаю, что было у нее в голове, но скорее всего там она праздновала победу над Максимом Титовым. Я сломал ее жизнь, она мою. Счет сравнялся.

Здесь мне больше нечего делать.

- Подпиши документы, пришли по почте. Полагаю, что адрес ты еще не забыла, - крепче сжав трость, я сделал несколько неуверенных шагов к выходу. Уже у двери остановился на секунду и добавил: - Я надеюсь, что в конце концов найдешь то, что искала, Люба.

Ответа не ждал, его и не последовало.

А в подъезде подпирая стену и бесцельно рассматривая кабели, протянутые под потолком, стоял Егор. Он должен был ждать в машине. Упрямый дурак.

- Сам дурак. И специалисты, которые здесь интернет налаживают - тоже дураки. Щит взломан, тут как минимум две врезки. Видишь?

Я закатил глаза и двинулся к нему.

- Помогай, раз пришел. - Я указал взглядом на лифт. Теперь не до глупой мужской гордости. От такого количества физической нагрузки ломило все. От поднимающегося из-за услышанного давления в голове пульсировали все сосуды одновременно. Мне часто казалось, что после операций я буквально знаю в какой части моего мозга может случится следующий “взрыв”. Но его почему-то не было.

- Как она?

- Плохо.

- Понимаю.

- Вряд ли.

Двери лифта открылись и я заполз медленно в него. Егор придерживал створки, чтобы те не закрылись.

- Я мог бы нанять для нее специалиста, психолога, чтобы она смогла выговориться, или повара, если ее не устраивает еда из кафе, может быть горничную, или заказывать клининг раз в неделю? - Предложил брат. Знаю, что из добрых побуждений, но ей все это не надо, а то, что нужно она вряд ли получит. Любе стоило перестроить приоритеты и найти новые цели. Нам всем стоило.

- Не нужно. Она справиться, и вероятно, гораздо быстрее, чем все мы.

Её горе не было выдуманным, но я еще не помнил случаев, чтобы Фролова опускала руки. Может быть именно сегодня она сможет принять решение идти дальше, когда между нами уже почти ничего не осталось. У каждого свое горе. У каждого свои травмы.

И только одна общая фамилия. Но тоже у каждого своя.

***

Авторы не пропали))) Авторы писали большую и очень важную главу. Мы уверены, что многие из вас ждали ответа на вопрос касательно статуса Любы. Теперь он есть)

Спасибо вам за поддержку, интерес к истории и ее героям.