Измена. Он не твой - Яна Мосар
А вечером, когда прихожу домой, чувствую, как ноет низ живота.
Глава 38
Я лежу на кровати, свернувшись калачиком, и держу руку на животе. Тянет. Не сильно, но с каждым часом как будто все ощутимей. Это не те легкие покалывания, что были раньше. Это что-то другое. Страх подкрадывается тихо, как вор. Я глажу себя по животу, будто могу унять боль прикосновением. Но не получается.
Катя садится рядом и начинает дергать меня за руку.
– Мам, давай поиграем? Ну, пожалуйста! Или куколке сошьем новое платье.
– Кать, мне правда нехорошо сейчас, давай чуть позже...
– Тогда почитай! Ну, мааам, почитай сказку! Маленькую!
Я закрываю глаза, пытаюсь не сорваться.
Катя убегает на пару минут, потом идет с зайцем подмышкой.
– Мам, я хочу кушать! Сваришь макарошки?
Я встаю, еле передвигаю ноги. Ставлю воду. Руки дрожат. Катя скачет рядом, тянет меня за кофту.
– Катюш, я пока тебя несла устала. Маме плохо.
Маме говорить не хочется, она и так за сердце хватается от каждой ерунды. Папа сразу в панику. К подруге… теперь уже ее нет. А больше… больше никого. Только Ярослав остается.
Я не выдерживаю. Сажусь за стол и беру телефон. Набираю Ярослава. Первый гудок. Второй. На третьем он берет трубку.
– Да?
– Привет, – голос срывается, и я с трудом сдерживаю слезы.
– Даш, все нормально?
– Слушай, можешь приехать? Мне... нехорошо. Я устала и хочу полежать, а Катя... она не дает мне покоя, я не справляюсь.
Молчание. Только его дыхание в трубке.
– Минут двадцать подожди. Надо что-то купить в магазине?
– Я не знаю. Я просто хочу отдохнуть. Наверное, нет.
– Я понял.
Я отключаюсь и облокачиваюсь на спинку дивана. Катя вдруг замирает, смотрит на меня с испугом.
– Мама, ты что, плачешь?
– Нет, солнышко. Просто мне нужно немного отдохнуть. Совсем чуть-чуть. Хорошо? Сейчас папа приедет и поиграет с тобой.
– Ура.
Она уже садится у окна и ждет его.
Я варю макарошки. Он же тоже захочет поесть. Но на большее сил нет.
Он приезжает даже быстрее.
– Папа! Папочка! – кричит наконец Катюша, когда видит его машину. – Папа! – хлопает довольно.
Она так любит его. Так всегда ждет.
Я поднимаюсь и тоже смотрю, как паркуется, достает из багажника пакет с продуктами. Идет к нашему подъезду.
Даже не звонит – просто открывает дверь своим ключом и входит.
Катя встречает его первым.
Подхватывает на руки и целует в щеку.
– Ты чего ходишь? – строго мне. – Иди, ложись.
– Там макароны… – киваю на кухню.
– Я доварю. Иди, быстро.
Послушно иду и ложусь, натягивая на себя плед.
Они там что-то орудуют с Катей. Мелкая шелестит пакетом.
Ярослав моет руки и идет ко мне.
– Где болит? – садится рядом, кладет руку мне на лоб, потом на живот. – Ты пила что-нибудь? Ела?
– Ничего. Лежала просто. Не сильно…
Я не хочу ему пока говорить про беременность.
– Просто живот крутит и подташнивает.
Наклоняется ко мне и целует в лоб.
– Ты что-нибудь хочешь? Принести?
– Чая сделай, с ромашкой. Там пакетики…
– Я найду.
Он кивает. Поднимается, уходит на кухню. Через пару минуту возвращается с чашкой ромашкового чая.
– Отдыхай, – прикрывает дверь, чтобы мне не мешать.
Катя что-то ему трещит о принцессах. А Яр ей о драконах.
Теперь спокойно и не так страшно.
Если что-то пойдет не так – есть он. Всегда рядом. Не подведет.
На кухне смех и звуки посуды.
– Пап, а что мы будем кушать? – спрашивает Катя, заглядывая в холодильник.
– Что-то очень вкусное, – уверенно отвечает Ярослав.
– Я маме покажу! – кричит из кухни.
– Подожди, – останавливает ее, – мама отдыхает. Давай ей сюрприз сделаем.
– Давай!
– Так, моя принцесса, теперь ты главный повар. Держи венчик, начинаем волшебство!
открываю глаза, когда слышу мелкие шаги.
Катя заглядывает ко мне. Волосы и щеки припорошены мукой. Но она выглядит такой счастливой, что я невольно начинаю улыбаться.
– Мне делаем тебе сюпиз!
– Хорошо.
– Пап, надо моко?
– Точно! Самая внимательная повариха! – смеется он, и от этого звука у меня внутри что-то мягко и нежно дрожит.
– Ой, папочка, прости, я нечаянно!
Что-то разлили.
– Ничего страшного, – улыбается он и подмигивает ей. – Теперь я буду очень вкусным папой!
Они хохочут и пекут блины. А мне становится так тепло и душевно.
Наконец, заканчивают и Катя с подносом гордо шагает впереди. Ярослав внимательно контролирует процесс позади. Они такие похожие, родные и близкие.
– Мамочка, это тебе! Не болей!
– Спасибо, моя хорошая, – глажу ее по щеке, вытирая следы муки.
– А блины папа пек, я только помогала. Но муку я сама рассыпала, – признается она, смеясь.
Ярослав улыбается, ставит поднос передо мной и заботливо поправляет плед.
– Как ты? – тихо спрашивает он, присаживаясь рядом.
– Лучше, – улыбаюсь я, ловя его теплый взгляд. – У тебя рубашка вымазалась. Давай снимай, я закину в стирку, – предлагаю я.
– Я сам, – быстро отвечает он, но, заметив мой взгляд, усмехается и расстегивает пуговицы. – Не поднимайся.
Я смотрю на него, ощущая как внутри все привычно сладко сжимается. Он заботливо помогает мне сесть поудобнее, поправляет подушку, следит за каждым моим движением. И это так ценно и дорого.
Когда Катя убегает смотреть мультфильмы, Ярослав садится ближе.
– Даш, может, все-таки в больницу съездим? – тихо предлагает он, внимательно заглядывая мне в глаза. – Мне не нравится, как ты себя чувствуешь.
Я вижу его волнение, такую искреннюю тревогу и готовность сделать все, лишь бы мне стало лучше.
– Ничего страшного. Останешься у нас сегодня?
Он кивает, нежно целуя мою ладонь.
– Конечно. Сколько потребуется.
Я прислоняюсь головой к его плечу, вдыхая его запах. И понимаю, что рядом с ним я всегда буду в безопасности. Что бы ни случилось.
Ночь в полудреме. Вроде уже не тянет так, но я все равно боюсь, что что-то может пойти не так.
Просыпаюсь от того, что кто-то тихо заходит в комнату. Это Ярослав. В полутьме он подходит ближе, наклоняется надо мной, чуть касается пальцами моего лба теплой рукой.
Дергаюсь.
–
