Коник-остров. Тысяча дней после развода (СИ) - Рябинина Татьяна

— Почта? — задумалась я, потому что об этом даже не вспомнила.

— Да, почта. Конвертик, марочка.

— Да можно, наверно. В визит-центр национального парка, там передадут. Дело не в этом, мам. Понимаешь… — я обхватила голову руками, глядя в чашку. — Мы долго обо всем разговаривали, все выяснили, во всем разобрались. И был соблазн начать все снова. Но оба пришли к выводу, что лучше этого не делать. Потому что… нет перспективы.

— Перспективы… — хмыкнула мама. — Знаешь, Сань, в том виде, в котором вы раньше жили, никакой перспективы точно не было. Я тебе одну вещь скажу, ты, конечно, можешь не соглашаться. Но если в браке нет общей цели, он обречен. Именно цели, потому что «мы хотим быть вместе» — это не цель, а так… временная причина. А цель в браке, в первую очередь, это дети. Все остальное — заменители. Хотя иногда они могут быть очень крепкими и удачными. Общее дело, общий интерес. Ну или там, не знаю, дом построить, даже собаку завести. А у вас ничего этого не было. Мы с отцом все думали, насколько вас хватит. Вы же жили каждый сам по себе. Как соседи, которые в одной постели спят.

— Да, ма, так и было. Об этом тоже говорили. Но я не уверена, что ребенок что-то изменит. Да и вообще… может, кого-то дети и держат, но разводятся с детьми только так.

— А я и не говорила, что дети — залог счастливого брака. Я говорила, что дети могут быть целью, на которой строится брак. А если уже пошла трещина, никакие дети, дома и собаки ее не скрепят. Можно только сломать все к черту и начать строить заново.

Вот так и отец Рафаил сказал: ничего не вернуть, но можно начать что-то новое. С другими. Или… все-таки нам двоим? С нуля, с чистого листа? Ведь ребенок — это и есть новое?

— Хорошо, мам, — я снова начала нервно бренчать ложкой, и мама отобрала ее у меня. — Я напишу. Хотя бы уже для того, чтобы потом не винить себя. Но если он приедет и я увижу, что это чисто из чувства долга… нет, на фиг надо. Лучше одной. Пусть приходит, общается. Но не изображать семью, потому что так положено.

— Разумно, — одобрила мама.

— Хотя, может, он и не приедет. Ну и ладно тогда.

— И это тоже разумно.

Вернувшись на следующий день домой, я сфотографировала тест, который рука не поднялась выбросить, и вставила снимок в вордовский документ. А под ним написала: «Это ни к чему тебя не обязывает. Чисто инфо». Распечатала, положила в конверт, нашла индекс почтового отделения в Куге. Утром бросила в ящик и стала ждать.

Но прошел почти месяц, а Иван так и не объявился. Ни звонка, ни письма — ничего.

Тишина…

Глава 30

Иван

— Вань, ты рёхнулся? — гаркнула Надя так, что рация зафонила. — Какой, на хер, отпуск?

— Я же не говорю, что за два года. Уже конец сентября, скоро шуга пойдет. Тогда до декабря будет не уехать. А мне надо сейчас. Надюш, я пока прошу, но если не отпустишь, просто соберусь и уеду.

Видимо, она поняла по моему голосу, что не шучу. Задумалась.

— Ладно, — буркнула, когда я уже решил, что отключилась. — Михаила пошлю вместо тебя. Заодно и за псиной твоей приглядит. Только чтобы до шуги вернулся, понял? Пиши заяву с завтрашнего дня. Дедуня утром Миху привезет, а тебя в Кугу забросит, — и спросила, понизив голос: — К Александре поедешь?

— Спасибо, Надя, — я притворился, что не расслышал, и отключился.

Меня знобило с того самого момента, когда распечатал конверт, надписанный Сашиным разлапистым почерком — я его сразу узнал. Что могло случиться такого, если она вдруг решила отправить письмо?

Неужели?..

Сложенный вчетверо листок, мутная фотография и две короткие фразы, которые перечитал раз десять.

Ебать-колотить, угадал!

А ведь я думал об этом. Вскользь. Не всерьез. «А что было бы, если?..»

«Тебя это ни к чему не обязывает. Просто инфо».

И что это значит? Что просто прими к сведению? Или она боялась, как бы я не счел эту новость за принуждение?

Дежавю…

Я мог, конечно, сразу же зайти в визитку, поймать вай-фай, написать или поговорить по воцапу. И даже пошел было туда, но…

Подумал, что так не пойдет. Не телефонный разговор. Это мы обсудим лично. И уж точно не так, как в прошлый раз. Больше я такой глупости не сделаю. Говорят, умные учатся на чужих ошибках, а дураки на своих. Нет, не так. Никто не учится на чужих. Умные — на своих, а дураки вообще ничему и никогда не учатся. Хотелось думать, что я не полный дурак.

Если, конечно, еще есть что обсуждать. Она это письмо отправила месяц назад. Не получила ответа и наверняка подумала, что я просто притворился мертвым. И какое решение приняла — тут возможны варианты.

Ну вот и выясним.

Вернувшись на станцию, я собрал вещи и написал подробную инструкцию для Михаила — где что лежит, как что работает и что от него требуется в качестве моего временного заместителя. Лиса словно чуяла неладное, бродила за мной по пятам и скулила.

Ночью я почти не спал. Вставал, пил воду из ковша, выходил на крыльцо, смотрел на звезды над озером. Все, о чем передумал за этот месяц, начало выпадать из мутной взвеси крупными кристаллами.

Ребенок… Случайность, да. Но не та нежданная, досадно ломающая планы, с которой нужно примириться и постараться принять. Нет — та, которая открывает новую страницу. Случайность, которая — возможно! — вовсе не случайна.

Между вами ничего еще не закончилось, сказал отец Рафаил.

Не закончилось… Может быть, только начинается? Вот сейчас — по-настоящему начинается? Может, это и есть те самые дрова: березовые, буковые, ольховые, — которые дадут нам долгое тепло? И — да, я хочу этого. Вот теперь точно могу сказать, что хочу.

О том, хочет ли Саша, старался не думать. Равно как и о том, что мог опоздать.

Все будет хорошо! Должно быть!

Мне повезло: успел на единственный прямой рейс от Пудоги до Питера. Одиннадцать часов в холодном, вонючем, насквозь продуваемом автобусе, где даже ноги толком не вытянешь. В четвертом часу утра вышел из здания автовокзала на Обводном, высматривая заказанное такси. Идти было некуда: квартиру сдал, не к отцу же или к брату посреди ночи. Снял номер в гостинице, дополз до постели и отрубился до обеда.

Привел себя в порядок, сходил в гостиничный ресторанчик и подвис. Думал-то всю дорогу в основном о том, что буду говорить, когда встретимся, но не о том, как эту встречу устроить. Адреса ее нового не знал, надо было звонить.

«Набранный вами номер не обслуживается», — ехидно сообщил робот.

Значит, поменяла. Институт озероведения, говорите? Окей.

Толстый охранник на входе поводил пальцем по ламинированному списку, поискал сначала Лазутину, потом Азарову и набрал номер отдела.

— Говорят, уже ушла, — сказал равнодушно, положив трубку. — В понедельник будет.

В понедельник? Да я, блин, кукухой поеду за выходные!

Оставался еще один вариант. Не хотелось, конечно, но ничего не поделаешь. Однако номер тещи раз за разом оказывался недоступным.

Да вы что, издеваетесь все?!

Приехал на Лиговский, в домофон звонить не стал, пристроился за теткой с собачкой. Вместе с ней поднялся на пятый этаж, вышел из лифта.

— А вы не Галин зять случайно? — спросила тетка с подозрением, доставая ключи.

— Случайно, — буркнул я.

— То-то смотрю, лицо знакомое. Давненько не видать вас было.

— Я в другом городе живу. Вот, приехал, хотел навестить.

— А-а-а, — тетка вставила ключ в замок. — А Гали нет. На даче живет.

Ну вот, очередной облом. Поблагодарил, спустился вниз, сел на скамейку у парадной.

Все-таки ждать до понедельника? Ну уж нет. Покопался в телефоне, посмотрел расписание электричек и поехал на Финбан. Час до Ириновки, двадцать минут пешком до садоводства. Вот будет номер, если окажется, что Галина Петровна дачу продала и купила где-то в другом месте.

Ну что ж, тогда как в анекдоте: не догоню — так согреюсь.

Вот и знакомый дом. Ничего не изменилось, даже заборчик из штакетника, который тесть давно хотел поменять, все тот же, только покрашен в ярко-зеленый цвет. И калитка открыта — ее закрывали на замок лишь на ночь.