Пепел. Гори оно все... (СИ) - Весела Костадинова

Она бросила трубку, не дожидаясь ответа, и продолжила смотреть в экран, её лицо было неподвижным, но в глазах на миг вспыхнул гнев — тот самый огонь, что тлел внутри с той ночи.

— Ни хрена себе, подсолнушек, — моргнула Ирина Александровна, сидевшая за соседним столом. Её брови поползли вверх, а в голосе смешались удивление и уважение. — Вот это ты его припечатала!

— Достали, — зло бросила Альбина, не отрываясь от экрана. Её пальцы стучали по клавиатуре с такой силой, будто она вымещала на ней всю накопившуюся ярость. — Третий раз присылают приложения с ошибками. Я им что, сотрудник министерства, их косяки исправлять?

Ирина покачала головой.

- В пятницу Артур Ярославович вернется… - осторожно заметила она.

- У меня все готово к отчету, - ровно и холодно отозвалась девушка.

- Я не про отчет…. – откашлялась Ирина. – Ты сгораешь… девочка….

Альбина резко подняла голову на коллегу и посмотрела на нее холодно. Но под теплым, почти материнским взглядом этой женщины, выдохнула.

- Ярослав Геннадьевич был в бешенстве…. – очень тихо заметила Ирина, подвигаясь ближе. – Инка рассказала. Он Артура, прости, похоже и в хвост, и в гриву выебал за все….

— Меня это каким местом касается? — Голос Альбины дрогнул, несмотря на её попытку сохранить холодность. Она сжала мышку так, что та жалобно хрустнула, и отвернулась к экрану, но слова Ирины уже вонзились в неё, как осколки.

— А таким, что Ярослав и сам не знает, что с этим делать, — тихо, но твёрдо сказала Ирина. — Артур тебя ударил, это факт, не отрицай. Больно ударил. Но и отца подставил. Все видели, как Ярослав тебя принял, дал зелёный свет, продвигал, доверил. А Артурик выкинул такой финт. Теперь Ярославу приходится разгребать, потому что эта история не только про тебя — она бьёт по нему, по его репутации. И по компании.

Альбина молчала, её губы дрожали, но она стиснула зубы, не давая эмоциям вырваться. Огонь в груди вспыхнул ярче, но теперь он смешивался с чем-то другим — горьким, холодным, как лёд, что сковывал её сердце, когда она думала об Артуре. Она ненавидела его. Ненавидела Эльвиру. Ненавидела Ярослава, который, как ей казалось, видел в ней лишь пешку в своей игре. И ненавидела себя за то, что всё ещё чувствовала эту боль.

— Пусть они оба этим зелёным светом подавятся, — наконец огрызнулась она, и её голос был полон яда. — До зелёной рвоты, желательно.

Ирина посмотрела на неё с удивлением, но затем её губы тронула лёгкая улыбка — не насмешливая, а тёплая, как будто она видела в Альбине что-то, чего та сама не замечала. Она не стала спорить, не стала утешать. Просто кивнула, похлопала Альбину по плечу и вернулась к своим бумагам, оставив её наедине с ноутбуком, гневом и тлеющим внутри пламенем.

- Ярослав приказал тебе завтра на общей оперативке быть, - тихо сказала она.

- Зачем? – вот теперь Ирина ее действительно удивила. – Я всего лишь сотрудник отдела….

- Которому я готовлюсь передать важнейшее направление в компании. Ты не участник совещания, ты – пока наблюдатель.

- Я вообще первый кандидат на увольнение, - отрезала девушка. – Лучшее решение для этой семейки.

Ирина тяжело вздохнула, словно она знала что-то, чего не знала еще и сама Альбина. Чего-то, о чем говорить не стала, но понимала, что рано или поздно это всплывет.

- Никто увольнять тебя не станет, - все-таки ответила она. – Я больше боялась, что ты это сделаешь сама. И Ярослав, видимо, тоже, раз убрал Артура из компании на неделю, подальше. Отправил на север области мозги отмораживать окончательно. Но ты…. Удивила. Не скрою. Ольга в понедельник думала уже, кем тебя заменить, а ты….

— Я не собираюсь из-за одного неудачного траха менять свою жизнь, — ледяным тоном отрезала она, глядя прямо в глаза Ирине. Её голос был твёрдым, но внутри всё дрожало, как будто слова рвали её на части.

— Альбина! — Ирина нахмурилась, её голос стал строже, но в нём всё ещё была теплота.

— В следующий раз, Ирина Александровна, если я решусь с кем-то спать, — продолжила Альбина, её тон стал ядовитым, почти саркастичным, — то хотя бы поимею с него по максимуму. Деньги, связи, что угодно. Так, кажется, сейчас принято в приличном обществе?

С этими словами, не глядя ни на кого из коллеги и пробормотав прощание, она молча ушла с работы.

Ирина закрыла глаза, тихо матерясь про себя. Как же ей сейчас хотелось сжать с силой шею того, кто сам того не понимая, перемолол одну светлую душу. И сам бог не мог сказать, что из этого всего выйдет.

26

Не знала и сама Аля. Всю неделю в ней жила пустота. На работе, хоть она и сидела с каменным лицом, боль отдавалась от каждого ее взгляда и воспоминания, пусть и загнанная глубоко внутрь, пусть и подавленная огнем, что горел внутри. Но возвращаясь домой к Диме, она ложилась на свой диванчик на кухне, сворачивалась клубком и просто лежала.

Ели они то, что покупали: готовить не хотелось ни ему, ни ей. Она видела, как работает ее лучший друг, и понимала, он тоже выгорает изнутри. Его глаза, когда-то тёплые, теперь были тусклыми, как потухшие угли. Он работал — фрилансил, сидя за ноутбуком до глубокой ночи, — но делал это механически, без искры. Она знала, что он всегда любил Эльвиру. Сколько Альбина его помнила, Дима смотрел на её сестру с тихой, почти благоговейной нежностью. Он никогда не надеялся на взаимность — Эльвира была слишком яркой, слишком далёкой, как звезда. Но потом она дала ему шанс. Крошечный, хрупкий, как стеклянная бусина. Для Эльвиры это было мимолётным увлечением, если вообще было чем-то серьёзным. Для Димы — источником тепла, света, жизни. Он цеплялся за этот шанс, пока Эльвира не разбила его, уйдя к Артуру, оставив Диму в той же пустоте, где теперь жила Альбина.

Она навела небольшой порядок в маленькой квартире, взяла на себя обязанность мыть посуду, закидывать в машинку их вещи. Они жили бок о бок, как брат с сестрой, почти не разговаривая, иногда лениво обмениваясь новостями.

Как-то за вечерним чаем Дима признался, что его