Развод в 45. Предатель, которого я любила - Лила Каттен
За эти полтора года так много изменилось.
Казалось, она уже не помнила себя той, кем была.
Да и плевать ей было.
По дорожке шла с улыбкой на губах Вера и, заметив Лену, свернула в ее сторону.
– Ты что здесь делаешь? Где моя дочь?
– Отвали!
Она никогда не говорила так со взрослыми. Как бы ни обзывала в голове, вслух не произносила.
– Что ты сказала, я не поняла?
«Она ждала, что я откажусь от слов?» – усмехнулась Лена и повторила:
– Я сказала, чтобы ты отвалила от меня. Теперь услышала?
– Ах ты, дрянь малолетняя! Так ты мне на добро отвечаешь?
– Иди и сама смотри за своим ребенком, ясно? Я не нанималась нянькой.
– А кем ты нанималась? Нахлебницей? Ты в этом доме ничего не делаешь, ни за что не платишь, не убираешься и не готовишь, будь добра…
– А ты? Ты что по дому делаешь, нахлебница?
Она в ярости схватила ее за рукав куртки.
– Вот как?
– Пошла ты! – выругалась Лена, ощутив при этом странную силу, и толкнула от себя Веру.
Та чуть не упала, поскользнувшись на обледенелом бетоне. И пока восстанавливала равновесие, Лена ушла.
Она бы хотела уйти куда-нибудь далеко, но знала, что, если ее поймают, отец взбесится.
Поэтому Лена обошла по кругу квартал и вернулась во двор дома. Там ее встретил встревоженный отец.
– Ты что творишь?
Она попыталась пройти мимо него. Но папа был зол и не позволил ей этого сделать.
– Что с тобой такое?
– Мне надо делать уроки, не забыл?
– Поэтому пошла гулять?
– Я пошла гулять, чтобы избавиться от этого крика! – заорала она, тут же начав плакать.
Истерика началась за секунду. Бах, и снова сжимается грудная клетка.
– Отвалите вы уже от меня со своим ребенком, оба! Я не хочу за ней смотреть.
Отец, казалось, на мгновение проникся ее бедой. А это была именно беда.
– Она твоя младшая сестра. Тебя за ней смотреть весь день не просят. Но порой Вере нужно сходить в магазин или по делам. Она оставила тебя на полчаса, не более, а ты устроила тут…
– Что устроила? Она орала как сумасшедшая…
Ее слезы, казалось, не заметил отец. Словно ему это было неинтересно.
«Мама хотя бы обняла», – вдруг подумалось Лене, и слез внезапно стало еще больше.
– Марш в дом, и чтобы ни звука. Лара только уснула, а ты – за уроки.
– Я есть хочу.
– А потом поешь.
Он закончил разговор и отступил, чтобы она вошла.
Внутри ее встретила разгневанная Вера. Но Лене было наплевать на них всех. Она оставила свои вещи в прихожей по своим местам и ушла в свою комнату.
Шепот стал слышен тут же.
«Ты должен с ней быть строже, Никита. Она могла покалечить нашу девочку. Не спускай ей это с рук.»
«А что я должен был сделать, по-твоему?»
«Отними телефон, ограничь ее гульки и карманные деньги. Почему я должна тебя учить всему? Наша дочь чуть грыжу себе не накричала, а ты стоишь и смотришь на меня потерянно. Ты отец! Сделай что-нибудь.»
– Пошла ты, дура! – шепотом выругалась Лена и, вставив в уши наушники, легла на кровать.
Глава 43
Олеся
– Итак, ты многому научилась?
Я смотрела на Машу в экране своего телефона. Она позвонила по видеосвязи и поздравила с Международным женским днём.
Наши переписки стали регулярными. Звонки с её отцом, итак, не прекращались.
Но сегодня они идут на первое выступление с участием Марии. И учёба в новой школе повлияла на её умения. Я была в нетерпении услышать её голос.
Пока Всеволод отошёл поговорить по телефону, мы с ней остались вдвоём.
– Могу показать, – она улыбнулась, и я кивнула.
– Пожалуйста.
Она поставила телефон так, чтобы я видела её в полный рост. Отошла подальше и выровняла дыхание, я же своё задержала. А потом она запела.
Господи, у неё был великолепный голос. Я уже могла представить, как он будет меняться из года в год, по мере её взросления. Я слышала его великолепное звучание в будущем. Но сейчас… Эта маленькая девочка творила невероятное. Она правильно дышала, вытягивала шею и плавно двигала руками. Я снова напряглась, когда поняла, куда она ведёт куплет, и не ошиблась. Маша с лёгкостью использовала верхний голосовой регистр и коснулась высоких нот. Нот, которых она при мне коснуться пока ещё не могла.
– Боже мой, – я задрожала, когда она продолжила.
В дверном проёме показался Сева, но он не пошевелился и с улыбкой наблюдал за дочкой, поглядывая на меня.
Когда она закончила, мы аплодировали оба. И пока она не взяла в руки телефон, я быстро вытерла слёзы.
– Ну что, Олеся Ивановна?
Она ждала моих слов. Слов, которые я найти не могла. Все они казались неправильными, недостаточно точными.
– Ты восхитительна.
– Здесь хорошие преподаватели.
– И я рада, что ты впитываешь в себя эти знания, занимаешься. Это изумительный результат.
– Спасибо, – она покраснела и опустила голову.
– Я пришлю тебе её выступление.
– О, я буду счастлива его увидеть.
– У меня такое красивое платье будет. И причёска.
– Твой первый концерт на такой большой сцене.
– Я волнуюсь. Но я помню, чему вы меня учили.
– Молодец.
– До свидания, Олеся Ивановна. Я пойду к бабушке.
– Хорошо. И удачи на концерте.
– Спасибо, – она умчала, будто вихрь, оставив нас наедине.
Всеволод встал и прикрыл за дочкой дверь, затем сел в кресло.
– Она ждала этого звонка.
– Правда?
– Хотела услышать твоё мнение.
– Ты и сам видел, на что она способна. А это лишь начало.
Он хотел что-то сказать, но дверь в мою палату открылась, и вошла медсестра.
– Олеся, тут для вас кое-что принесли.
Она держала в руках букет цветов и мармелад.
– Ох, спасибо.
Я облокотилась на ходунки двумя руками, оставив телефон на тумбочке, и встала на ноги. Это давалось сейчас гораздо проще, но врач сказал практиковаться. Аккуратно.
Вытащив карточку из букета, который медсестра поставила в вазу, я села обратно на постель и открыла её.
Первая моя мысль была не из приятных. Я думала, что этот букет прислал Никита. Но, прочитав открытку, улыбнулась и взяла телефон в
