Вернуть жену любой ценой - Анна Гранина

– Подождите, вы о чем?

– Маленький ребенок, выработка гормонов, организм будто дает сигнал к лактации.

– Этого не может быть. У меня матки нет. Я в этом плане…

– А для лактации матка не нужна. Нужны молочные железы. А они у вас есть.

– Хотите сказать, что я могу кормить ребенка, которого родила суррогатная мама?

– Лактация управляется гипоталамо-гипофизарной системой. Матки может не быть, это не блокирует пролактин. Вопрос в другом: хотите ли вы идти в этот процесс. Он потребует времени и дисциплины.

– А это не опасно для ребенка? – перебиваю. – Если я решу… попробовать.

Он слегка улыбается уголком губ.

– Тут вам надо работать в связке с педиатром, контролировать вес ребенка, стул. Условно, когда мало немного, надо докармливать, если станет достаточно, то смеси надо уменьшать. Все индивидуально. Есть специальные релактаторы, когда вы кормите ребенка смесью, но при этом стимулируете лактацию. В общем, это лучше со специалистом обсудить.

– Сколько это занимает? И… как вообще?

– Есть два пути, – спокойно раскладывает по полочкам. – Первый без гормональной подготовки: кожа-к-коже, частая стимуляция сосков и сцеживание 8–10 раз в сутки, релакторы опять же. Пролактин поднимется постепенно, первые капли – через дни, иногда недели. Докорм – по показаниям. Второй с гормональным праймингом. Это имитация беременности эстроген-прогестиновым фоном, затем резкая отмена и добавление домперидона, параллельно – та же стимуляция. Этот путь быстрее, но обследований и согласования с терапевтом и кардиологом.

– Я не хочу "тяжелую химию", – вырывается само. – И рисков лишних тоже.

– Тогда мягкий протокол. Начните с контакта кожа-к-коже, предложений груди "на уют" после докорма, ритмичных сцеживаний. Мы подключим консультанта по грудному вскармливанию, план контроля веса раз в 2–3 дня в первую неделю. Из поддержек возможны: достаточный сон, насколько это реально, вода, калорийность рациона, травяные сборы для лактации. Главное помните, что если ребенок не добирает, докорм не обсуждается – он должен есть.

– А если… не получится?

– Тогда не получится – и это нормально. Ваше материнство измеряется не миллилитрами. Если получится даже частично – это уже плюс. И еще: вы имеете право остановиться в любой момент, когда поймете, что цена слишком высока.

Я стискиваю ремешок сумки.

– Я… подумаю, она на смеси сейчас. Это не "собьет" ей что-то? Животик, колики…

– Смесь – нормальный вариант питания. Мы ничего "не ломаем", мы добавляем контакт и стимуляцию. Докорм оставляем столько, сколько нужно для набора. Будем снижать, лишь, если появится достаточный объем молока и педиатр скажет "ок". Колики – чаще про незрелость ЖКТ, а не про тип докорма.

Он дописывает план, печатает лист рекомендаций.

– И еще два правила, Аделаида. Первое: вы не должны "геройствовать". Устанете – спите, делегируйте. Второе: не измеряйте любовь к ребенку количеством сцеживаний. Вы мама и без этого. Лактация – инструмент, а не экзамен.

Мама… я мама…

Даже я еще сама не осознаю этого до конца.

Я выдыхаю. В груди снова тянет – уже не больно, а как будто что-то расправляет крылья.

– А когда можно начинать, если я решусь?

– Хоть сегодня. Я направлю вас к консультанту. Если надумаете гормональную схему – обсудим отдельно, но без спешки.

– Спасибо, доктор.

– И еще. Это про голову не меньше, чем про грудь. Позвольте себе нежность – к ней и к себе. Тогда у организма больше шансов "включиться".

Киваю и выхожу.

Глава 61.

Ада

Еду обратно, а мир вокруг кажется нереально четким, словно его кто-то только что перефокусировал. Хаос, гонка, делегирование – и вот я держу в руках сложенный вчетверо лист бумаги, на котором написано: "Возможна индуцированная лактация".

Это звучит как научная фантастика. Как чудо. Как последняя, самая жестокая насмешка судьбы. У меня нет матки, нет гормонального следа беременности. Но мое тело, мой проклятый, упрямый организм, включил режим "Мать".

“Позвольте себе нежность”

Легко сказать. Нежность – это то, чего я боялась больше всего, потому что нежность делает больно, она требует привязанности, она делает уязвимой. А я уже давно замурована в своем страхе.

Я въезжаю во двор. Машина Мирона стоит на месте. В доме мой муж, сын, теперь еще и моя дочь.

Бесшумно захожу. В гостиной – идеальная картина, которую я столько рисовала в воображении и от которой хочется либо закричать, либо расплакаться. Пашка сидит на ковре, шепотом комментирует мультики на планшете. Мирон в кресле, оперевшись на спинку, а Вера лежит у него на руках. Он гладит ее по крошечной спинке. Он расслабленно смотрит за тем, что происходит на экране.

Я прохожу мимо, почти не дыша, разуваюсь, вешаю сумку.

– Привет, – шепчу, чтобы никого не разбудить. Вы как тут?

– Пока она спит идеально, – улыбается Мирон. – Все под контролем.

– Это хорошо.

У меня в кармане журчит тихо телефон.

– Да, Зоя.

– Привет, Ада. Я подъезжаю, поможешь мне подняться?

– Конечно.

– Мирон, там Зоя приехала. Я помогу ей забраться.

– Подожди, – поднимается и передает мне дочку. – Подержи лучше Веру, а я Зое помогу.

– Спасибо.

– Тетя Зоя! – радуется Пашка и ставить мультики на паузу.

Я боюсь с новорожденной Верой пока выходить на улицу, поэтому так встречаю Зою в гостиной.

Заезжает к нам в кресле. Вся собранная, непривычно спокойная.

– Я решила не заезжать домой, а сразу к вам. Ну, покажи мне мою племяшку.

Мирон закрывает за ней дверь.

– Паш, привет, – тебе булочек захватила.

– Спасибо, теть Зоя, – подбегает, забирает и тут же уносит на кухню.

– Смотри, – протягиваю ей сверток.

– Дашь подержать?

– Конечно.

Я с нежностью смотрю на сестру, передаю сверток. Зоя держит Веру очень осторожно, прислонив к груди.

– Она такая лапочка, – это слово она произносит еле слышно. – На кого хоть похожа? Понять не могу.

– Ада, раз тут Зоя с тобой, – шепчет Мирон, я на час в офис сгоняю. Надо кое-что подписать.

– Хорошо.

– Вернусь к вечеру. Я на телефоне, если что. Пашка, мультики негромко.

– Я