Драйв (ЛП) - Стюарт Кейт

Он уставился куда-то позади меня, будто знал их лично, а затем покачал головой.

— Эта история сделало со мной что-то, чего я не могу объяснить, Стелла. Судьба свела их вместе, а один ужасный акт ненависти всё разрушил.

— Ахренеть…

— Я рыдал как младенец, — признался Нейт. — Я рассказывал эту историю всем. Абсолютно всем. Днями я просто пересказывал ее снова и снова всем, кто был готов слушать. Мои друзья думали, что я спятил, и в каком-то смысле так и было. Я должен был рассказать историю Кейры и Дэвида.

— И родился писатель, — добавила я.

— Хотел бы я найти ту статью, — он поставил наши пустые тарелки друг на друга. — Я должен навестить Дэвида.

— Поразительно, — сказала я, разглядывая Нейта. — Вся эта история.

— Я тоже так подумал. Достаточно, чтобы посвятить остаток жизни тому, чтобы другие могли читать подобные истории.

— Значит, человеческие судьбы — твоя стихия?

— Абсо-блядь-лютно. Каждый день где-то рождается новая история — такая же невероятная, вдохновляющая и разбивающая сердца. Я подсел на это тогда, а со временем и на журналистику вцелом.

— А потом появился Speak.

— Ага, — ответил он с теплотой, светлой грустью, от которой он вдруг выглядел моложе своих лет. И на мгновение я увидела в нем того самого парня, держащего в руках газету, позволяя эмоциям захлестнуть себя с головой.

— Одиннадцатое сентября изменило судьбы многих людей. И это не ерунда, это великая история сама по себе, Нейт. Смерть Дэвида изменила и твою жизнь.

— Да, это правда.

— Ты всегда так много читал?

— Всегда, но был один нюанс. У меня дислексия111. И никогда в жизни не думал, что у меня вообще может быть будущее в писательстве. Всё свое время я вкладывал в баскетбол.

У меня отвисла челюсть.

— Моя мама заметила это рано. Она читала мне каждую ночь, когда я был маленьким. Когда дошло до того, что у меня уходили часы на книгу, которую можно прочитать за тридцать минут, именно тогда она и обратилась к моей учительнице. — Он вздохнул. — Мисс Мэри Цайглер. Я обожал эту женщину. Клянусь, впервые я влюбился в шесть лет. Она разбила мне сердце, когда вышла замуж за мистера Поттера. — Он с невозмутимым видом добавил: — Мэри Поттер.

Я откинула голову и рассмеялась.

— Я прошел всё: фонетику, лексические семинары — всё подряд. А свое разочарование вымещал на мяче. Мои родители, в основном мать, заставляли меня читать каждый день. Каждое утро в доме лежала свежая газета, почти в каждой комнате. И еще одна в машине, по пути на тренировку. Я предпочитал короткие тексты, а не книги, в которые не мог погрузиться и не бросить на полпути.

Я была ошеломлена… и впечатлена.

— Не можешь отложить книгу?

— Какой там! Я проглатываю их за день от корки до корки. Иначе не могу. Зависимость от кайфа чтения и дислексия. Ну не подстава? — Он тихо рассмеялся. — Но в детстве, когда мама читала мне вслух, истории по-настоящему захватывали меня. Они, будто волной, обрушивались на меня, и я не мог насытиться этими образами в своей голове.

— Значит, сработало. Ну… очевидно же, что сработало, — сказала я, покачав головой.

— Лечения нет. Но вся та дополнительная помощь окупилась десятикратно. А в Speak у меня вдвое больше работы, чем у любого другого главного редактора. Мне приходится слушать присланные статьи в аудиоформате, параллельно читая их, но оно того стоит. А потом, когда заканчиваю с правками, кто-то проверяет мою работу. Получается, я самый легко заменяемый сотрудник в собственной газете.

— Господи, Нейт…

— Оно того стоит, Стелла, — сказал он, отмахиваясь от скрытой жалости, что уловил в моих глазах, будто от назойливой мухи, равно как и от восхищения.

Сидя в его Tahoe на своем месте, я смотрела на Нейта пусть и уставшими глазами, но уже совершенно по-новому.

— Опять пялишься.

— Просто подумала о книге, которую хочу тебе одолжить.

— Да ну? — заинтересовался он.

— Ага, — я зевнула. — Моя любимая книга. Знаешь, некоторые предполагают, что у Джона Леннона112 была дислексия. Многие гениальные люди были дислектиками.

— Ты льстишь мне, — сухо сказал он.

— Комплимент был искренним. И ты угостил ужином.

— Сделал бы это еще месяцы назад, если бы ты уделила мне десять гребаных минут.

— У меня была миссия. Я хотела эту работу.

— Знаю, и я перестану тебя за это дразнить. Я знаю, что она для тебя значила. Как тебя неудержимо тянет рассказывать эти истории. Это то, что нас объединяет. Только никогда не проси меня посмотреть с тобой фильм.

— Ха-ха, — мы оба расплылись в улыбках.

Когда мы подъехали к моему дому,

я огляделась и заметила, что машины Лекси нет. Должно быть, она у Бена. Они проводили вместе всё время, а приглашения присоединиться к ним поступали всё реже. Как бы я ни ненавидела это признавать, находиться рядом с ними — и с остальными «Сержантами», кроме того Сержанта, о котором я всё еще грезила, — было слишком тяжело.

— Где ты летаешь? — тихо спросил Нейт, его голос едва слышно прозвучал в просторном салоне машины.

— Нигде. Пошли, моей соседки нет дома.

— Лекси? — спросил он, выходя из машины.

— Ага, мы редко видимся. Мы лучшие подруги с младших классов средней школы. Я бегала по коридору за каким-то придурком между уроками, споткнулась, упала и оказалась на полу в своей маленькой плиссированной юбке с большим белым бантом на талии. И тогда появилась она, помогла мне подняться с пола.

И история повторялась.

Глубокий смех Нейта эхом отозвался у меня за спиной. Я на мгновение замешкалась, пока он стоял позади меня у двери. Было уже поздно отменять приглашение, и я не хотела усложнять. Помимо нескольких затянувшихся взглядов между нами, вечер прошел легко. А я обожала легкость.

Как только дверь распахнулась, он стремительно проскользнул мимо меня.

— Которая твоя?

— Что? — у меня всё еще была рука на выключателе. — Куда ты?

Как только до меня дошло, лицо вспыхнуло мгновенно. Нейт зашел в мою комнату и прямиком направился к шкафу.

— О, ну, конечно. Вот они, волшебные.

Я застыла в дверях спальни, пока он держал в руках мои белоснежные ролики.

— Кретин, — буркнула я, подходя к небольшому стеллажу у кровати. Я достала с полки «Бойцовский клуб» и направилась к нему.

— А где платье, Стелла? — Он пролистывал вешалки с моими футболками.

— У меня его нет. — На самом деле их было три.

— Надень эти ролики, и я повышу тебе зарплату.

— Серьезно?

— Нет, — он рассмеялся, возвращая ролики на полку. — Что это? Настоящий проигрыватель? Этот шкаф — что, портал во времени?

— Он принадлежал моему отцу, — сказала я, пока он щелкнул выключателем и аккуратно опустил иглу на пластинку — Thriller Майкла Джексона.

На прошлых выходных родители привезли мне последние вещи из моей комнаты. Среди них был старый отцовский проигрыватель — моя драгоценность, стоящая на дубовой тумбе в глубине большого шкафа, рядом со второй моей любовью — коллекцией кед Converse.

— А вот и твои любимые, — констатировал он, беря мои рубиновые тканевые высокие кеды с черными шнурками, исписанные строчками из Drive.

— Как ты догадался?

— Меньше всего потрепанны. Остальные — ношеные.

— Они у меня со старшей школы.

— Так вот когда началась эта маленькая привычка?

Я прикусила губы, скрывая улыбку. Настоящий репортер до мозга костей, Нейт не упускал ни одной детали, тщательно изучая мою жизнь, фотографии и открытки. Я шлепнула его по руке, когда он потянулся за моим школьным дневником, и одарил меня улыбкой, от которой мокнут трусики.

— Здесь есть что-нибудь интересное?

Я пожала плечами.

— Подростковые мысли. Кажется, там есть запись о том, как меня впервые облапали.

Нейт прижал дневник к груди и покосился на книгу в моей руке.

— Тогда я возьму эту.

— Еще чего! — ужаснулась я. — Нет.

— Но попробовать стоило, — сказал он, возвращая дневник на полку.