Мгновения вечности - Ева Эндерин

Потолки на лестнице в башне были крайне низкими, так что, когда Кайрос добрался до нужного этажа, он с облегчением выпрямился во весь рост и пошел искать ее дверь. Кейт водила его сюда лишь однажды, после драки с Патриком на вечеринке, но такие вещи обычно закрепляются в памяти на долгие годы.

На ручке Блэквуд не обнаружил ни таблички, ни носка и занес кулак над дверью. Пэм могла быть внутри, и он до сих пор не разобрался, как сестра Патрика к нему относилась. Уэльс всегда искренне переживала за Кейт, но в данной ситуации ее брат-придурок был способен соткать целую паутину страшных историй о нем, и тогда мнение Рейнхарт могло вовсе не иметь значения.

– Ты можешь не стучать, Пэм! – хихикая над подругой, прокричала Кейт.

– Это не Пэм, – рассекретил себя Кайрос, входя внутрь.

Он угадал. Его малышка читала. Забравшись на покрывало, она лежала с книгой в большой толстовке с эмблемой Винтерсбрука. По ощущениям, в одной лишь толстовке…

Господи, это будет нелегко.

– Кайрос?! – подскочила она на кровати и тут же убрала книгу на тумбочку, чтобы встать. – Ты что тут делаешь? Тебе нельзя здесь находиться, это женская половина. – Кейт судорожно покосилась на дверь, будто к ним с минуты на минуту должен был вломиться Диккенс собственной персоной.

Судя по тому, как часто Джерри ночевал у своих подружек, это правило работало только на бумаге.

– Все в порядке, – успокоил ее Блэквуд, но его горло лишь сильнее сжалось. – Я пришел поговорить.

– Пэм ушла к Николь или Мари, – задумалась Кейт. – Кто-то из них переживает тяжелое расставание.

И Уэльс сразу же отправилась на помощь? Проклятье, этой девушке прямая дорога в кабинет ван дер Берга. Сочувствовать всем подряд в таком объеме просто ненормально.

– Значит, мы одни?

В его словах не было сексуального подтекста, но Кейт все равно смущенно улыбнулась: она давно спрашивала его, когда они смогут попробовать что-нибудь еще. Любопытство Рейнхарт было не занимать, и Кайрос всегда с удовольствием утолял ее жажду знаний.

Но всему приходит конец.

– Одни. Она может остаться у них на всю ночь.

– Кейт, – выдохнул он, пока она не успела продолжить. – Нам надо поговорить.

Глава 17

Прощание

Кайрос

– Что-то случилось?

Кейт напряженно поправила очки на переносице, и ее очаровательное личико стало стремительно краснеть. Она ждала их нового свидания, думала, что впереди еще долгие месяцы вместе и тысячи поцелуев везде, где она их только пожелает. Каково ему было рушить ее ожидания? Ничего ужаснее в жизни Кайрос не делал – и тем более с ней. Миллионы подножек и грязных слов в ее адрес и те ощущались куда менее болезненно. Правильно ли он поступил, извинившись тогда у библиотеки, если в итоге страданий стало вдвое больше?

– Кайрос, – потребовала она ответа, останавливаясь возле него.

Его тут же с ног до головы окутал запах магнолии, ванильных сладостей и честности.

– Случились непредвиденные обстоятельства. – Сглотнув ком в горле, Блэквуд все же отважился взять ее руки в свои. Как и всегда, те были ледяными, буквально умоляя их согреть. – Мне придется уехать из Винтерсбрука.

– Надолго?

Кейт еще не догадывалась насколько, но ее голос уже дрожал. Она была доброй, и ее сердце было полно надежд, а потому любые его предупреждения о скоротечности их романа были наглухо ею проигнорированы. Справедливости ради, Кайрос тоже не думал, что все закончится вот так бездарно. Он даже не подарит ей танец на выпускном, как втайне мечтал. А значит, придурки вроде Джима будут насмехаться над ней на каждом углу, как бы потрясающе она ни выглядела.

А Кейт будет именно такой – прекрасной, завораживающей и нежной. Вся их с Пэм комната насквозь пропахла цветущей магнолией, но единственным настоящим цветком здесь была она. Да, он превратился в ужасного романтика, и что вы ему сделаете?

– Мы больше не увидимся, – отрезал Кайрос, и это признание ощущалось как перерезание веревки перед повешением.

– О чем ты говоришь?

Ее светло-карие глаза метались по его лицу, выискивая хоть крупицу мягкости, хоть малейшую зацепку, за которую можно было бы ухватиться и все исправить. Если бы только дело было в нем… Но Кайрос страдал от того, что было выше его сил, – от того, с чем невозможно было бороться, как бы сильно он этого ни хотел.

– Это необходимо, мышка.

– А как же учеба? Как же выпускные экзамены?

«Как же я?» – должна была спросить она, но Кейт был слишком осторожной, слишком гордой.

– Диккенс не станет возражать. Эта поездка… – Блэквуд шумно вздохнул. – Этого бы хотел от меня отец.

Взгляд Кейт тут же стал жестче, и теплые карамельные крапинки в радужках застыли, превращаясь в острые осколки янтаря.

– Чего хочешь ты, Кайрос, а не другие?

Он хотел стать нормальным. Очень хотел. И такого шанса могло больше не быть. Блэквуд все равно разбил бы ей сердце, да, немного позже, да, они бы успели повеселиться, но они уже давно и беспросветно обречены. Он знал это с самого начала: когда она вытирала кровь с его лица в уборной, когда молча оставалась с ним в библиотеке, когда повторяла за ним слова на французском, когда впервые попросила его к ней прикоснуться. Он знал это и той ночью в палате, когда они потерялись друг в друге под тонким одеялом и пришли к финишу одновременно. Кейт – его главная слабость. Он знал это изначально, и это никогда не изменится.

Возможно, если поэты правы и люди по-настоящему влюбляются лишь раз в жизни, Кайрос уже никогда больше не откроет свою душу. Но пусть так. Он был счастливым мерзавцем хотя бы потому, что ему довелось это испытать.

– Мне это нужно, Кейт.

– Мы больше никогда не увидимся?

– Мне очень жаль.

Все, что Блэквуд мог ей сейчас ответить, так или иначе сводилось к бесполезным оправданиям.

Она вырвала руки из его хватки и зарылась ими в пышные кудрявые волосы. Без заколок, в распущенном виде они напоминали Кайросу облако, и он просто обожал утыкаться в них носом. Но сейчас Блэквуд заставил себя оставаться на месте.

Меряя шагами комнату, Кейт озиралась на него и часто дышала. Его девочка была на грани истерики, и он абсолютно ничего не мог с этим поделать. Если он расскажет ей о перемещениях во времени, она уже не остановится. Рейнхарт потратит всю