Мгновения вечности - Ева Эндерин
К его облегчению, часы на запястье как по команде загорелись и Шарп остался сидеть на кровати с его фирменной ухмылкой и белыми зубами, которые резко контрастировали с рыжими волосами. Он еще не успел дотянуться до ручки, поэтому Кайрос просто подошел к его тумбочке и отбросил ее в сторону, дав закатиться под шкаф.
Сделав все, что планировал, Блэквуд послушно вернулся на свое место и снова прикрыл веки.
– Ты меня пугаешь, друг, – один в один произнес Джерри и обернулся к тумбочке: – Что за черт?! – Он поднял будильник, заглянул под тумбочку и кровать, но, естественно, ручки уже не было. Кайрос оставил от нее только колпачок.
– В другой реальности ты написал на руке время, но не в этой.
– Твою мать! Ты правда это сделал?!
Шарп вскочил с кровати и уставился на него, как на инопланетянина.
Кайрос скрестил руки на груди и мрачно кивнул:
– Теперь ты веришь?
– Черт тебя подери, – снова выругался Шарп, и его лицо медленно расплылось в широкой ухмылке: – Чувак, это самая крутая фигня, что я когда-либо слышал. И ты решил рассказать мне только сейчас?!
– Это не «фигня», Джерри. Это проблема.
– Проблема в том, что ты мог бы изменить все, что только пожелаешь, а вместо этого тратишь время на экзамены.
Кайрос устало провел рукой по лицу:
– Я знал, что ты так отреагируешь.
– Ну а как иначе? Ты путешественник во времени! Ты вообще пробовал заглянуть в лотерейные номера? Я понимаю, у тебя много денег, но, знаешь, чисто ради интереса? Это же офигенно!
Кайрос тяжело вздохнул:
– Это скорее проклятье. – Блэквуд решил уточнить: – Проклятье моей семьи. Отец тоже так умел, может, и дедушка, и прадедушка тоже.
Джерри тут же вскинул брови.
– Серьезно?
– Ван дер Берг давно в курсе.
– Психолог-вампир? Он узнал раньше меня?
Потрясение Шарпа резко сменилось хорошо читаемой обидой.
– Ему рассказал мой отец перед смертью. Эдвард был в курсе с самого начала, – объяснил Кайрос. – И теперь он предлагает мне решение.
Рот Джерри приоткрылся.
– Вот зачем тебе в Нью-Йорк, – осознал он.
– Одна девушка там может мне помочь все прекратить. Возможно, это мой последний шанс…
– Стой-стой-стой, – перебил его Джерри. – Зачем тебе избавляться от дара?
Это было сложно. Для Кайроса недостатки были очевидны: он видел собственными глазами, до чего эта магия довела отца, и он ни за что бы не пожелал оказаться на его месте. Когда лежал в луже собственной крови, Кайрос думал лишь о том, что он повторил ошибку отца, что тот так же расплачивался за каждое свое путешествие в прошлое. Закрывая глаза и ожидая ожога на руке, они оба играли в русскую рулетку. И если его близкие когда-нибудь попадут в опасность, а пары минут не хватит, чтобы их спасти, сколько раз Кайрос будет прокручивать время назад, чтобы снова и снова наблюдать их смерть? А если его вообще в этот момент не будет рядом, а если магия снова доведет его до обморока?
Лучше не иметь возможности что-то изменить, чем вечно корить себя за то, что ты сделал недостаточно или сделал что-то зря.
– Я могу изменить совсем немного. Несколько минут. Это ерунда по сравнению с тем, как перемещения сказываются на моем здоровье и психике. Однажды я потерял сознание, и это был ад.
Шарп зарылся пятерней в волосы и тяжело выдохнул:
– Ты больше не увидишь Кейт?
Наконец-то они подобрались к главному.
– Есть вероятность, что я застряну в Нью-Йорке надолго, – подтвердил Блэквуд.
– А потом?
Потом он начнет жизнь наследника одной из самых могущественных семей Европы. За пределами академии все уже было предрешено: Кайрос должен был держать марку, сделать так, чтобы труды отца и матери не пошли прахом. Да, он постарается привнести что-то свое, откроет несколько личных благотворительных фондов, откажется от политики, но Блэквуды – это бренд. Их бизнесы, деловые партнеры, многолетние связи – все это держалось на традициях и заслугах предков.
От него ждали правильного поведения, правильного брака, правильных наследников. Инвестиции должны расти, статус семьи – укрепляться. Безопасность Блэквудов была неразрывно связана с рынками, акциями и биржами, и Кайрос не мог позволить потерять все, что создавалось поколениями, только потому, что он влюбился, как мальчишка, в милую, умную девушку. В его мире она бы выглядела как инопланетянка – чужая среди тех, кто с детства привык к трастовым фондам, фамильным гербам над каминами и родовым поместьям, переходящим из поколения в поколение. Люди из этого круга никогда бы ее не приняли.
Как бы Кейт ни была хороша, обязательства стояли превыше всего. И она бы сделала для родных то же самое.
– У нас с ней разный путь, Джерри, – сглатывая непролитые слезы, напомнил другу Кайрос.
– Чувствую себя ужасно, – поделился с ним Шарп и хлопнул его по плечу. – Это я посоветовал с ней развлечься.
– Мы не успели перейти к чему-то серьезному.
Просто поцелуи, петтинг – ничего такого, что оставляет раны на сердце. Разве что маленькие болючие царапины.
Она ему нравилась, сильно, он был влюблен, но эти чувства еще не превратились в товарный поезд, который нельзя остановить. Кайрос мог сойти с пути, хотя бы попытаться сделать это наименее травмирующим образом. В любом случае он все же кое-что успел из того, что планировал: Кейт больше не чувствовала себя сломанной и неправильной, ей больше не нужен был чертов Патрик Уэльс. Она прекрасна, и у нее все еще впереди, а Блэквуд никогда и не рассчитывал, что сможет привнести в свою жизнь любовь. От нее были одни только проблемы, и эта ситуация – очередное тому доказательство.
– Поговори с ней, – настоял Джерри. – Она заслужила правду.
Дело было не в доверии, дело было в надежде. Он не хотел ей ее давать. Для всех будет лучше, если он останется лишь историей. Никто не мог гарантировать, что в Нью-Йорке не случится непоправимое.
– Я не могу рассказать ей все. И ты… – Кайрос схватил его за предплечье. – Пообещай мне, что никому не скажешь.
Шарп кивнул, поджимая губы.
* * *
Блэквуду уже нечего было терять, поэтому он решил направиться прямиком к Рейнхарт в спальню. Когда он закончил разговор с Джерри, солнце уже село, так что Кейт точно была
