Мгновения вечности - Ева Эндерин
– Когда? – резко спросила она, остановившись перед ним. – Когда тебе нужно уехать?
– У меня максимум несколько дней. Я еще не купил билеты.
Скорее всего, он возьмет частный джет отца, потому что заниматься планированием ему хотелось в самую последнюю очередь.
Рейнхарт сделала несколько шагов и вдруг обняла его за шею. Ее глаза нашли его, и она замерла в сантиметре от его губ:
– Еще есть время.
На выдохе она впилась в него поцелуем, который Кайрос был не в силах остановить. Кейт была божественна, когда следовала своим желаниям. Она царапала его затылок, проталкивала язык глубже, вставала на цыпочки, чтобы снова и снова дразнить его, покусывая губы. Блэквуд на мгновение забыл, что должен дышать, не говоря уже о большем, – поэтому он позволил ее ловким пальчикам забраться под пояс брюк и вытащить рубашку; поэтому он даже не понял, как она успела расстегнуть все пуговицы на ней. Он отстранился от Кейт лишь тогда, когда она намотала на кулак его синий галстук и громко простонала в губы его имя.
– Что ты творишь? – хрипло выдавил Кайрос, успокаивая ее нежными короткими поцелуями в щеки и скулы.
Его штаны норовили вот-вот порваться, а голова кружилась, превращая комнату в волчок.
– Я хочу тебя. Всего тебя, – выпалила она, будто боялась передумать.
– Кейт, нет, – сурово произнес он. – Я счастлив, что мы не успели зайти настолько далеко. Я не поступлю так с тобой.
– Это моя жизнь, – тут же отмела его аргумент Кейт. – И я хочу, чтобы ты стал моим первым.
Проклятье.
Проклятье. Проклятье. Проклятье.
Когда шел к ней, Блэквуд ожидал истерику, поток слез, который, вероятно, затопил бы академию и превратил ее в ледяную глыбу посреди Альп, но Рейнхарт опять смогла его удивить. И что самое ужасное, Кайрос знал, что она не примет отказ. Она обидится еще больше, если он откажется переспать с ней. Кейт имела гораздо больше власти над ним, чем могла себе представить.
– Это больно, мышка.
И он говорил не о самом интимном процессе. Их уничтожат чувства. Блэквуд нарочно выбрал с ней такой темп, потому что, сблизившись с Кейт однажды, он просто не смог бы жить без нее. Он дарил ей поцелуи, готов был бесконечно удовлетворять ее пальцами, но секс… Господи, это его размажет. Сотрет все границы, оставит от него лишь тень человека, безнадежно привязанного к ней.
Но Кайрос мог ей соврать. Он делал вещи и похуже, не так ли? Блэквуд подарит ей одну сказочную ночь, утомит так, что она не будет способна на большее.
– Я хочу тебя. Пожалуйста… – постанывала она, проводя губами по его шее.
– Ты уверена? Ты точно уверена?
Он задыхался, великий и ужасный наследник Блэквудов, Кайрос задыхался от розового язычка, скользящего по его челюсти.
Почему она? Почему его возбуждала именно она – нетронутая, чистая, попавшая в мир алчности и зла совершенно случайно? Кейт было здесь не место. Винтерсбрук прогнил до самого основания – не было никакой панацеи, не было добрых богатых отпрысков, которые действительно желали бы делить эти стены с кем-то второго сорта, с кем-то вроде нее.
Она заслуживала большего. Добродушного парня с собакой и минивэном, который бы сначала познакомился с ее родителями, а уже потом подумал о чем-то большем. Заслуживала первый раз под звездами, в каком-нибудь походе, а не в стенах академии, пропитанной ядом привилегий. Заслуживала свадьбу, дом с теплым светом в окнах, кучу детей, которые никогда не станут заложниками чужих амбиций и фамильных долгов.
Но она выбирала его.
С каждым поцелуем. С каждым скользящим движением рук по его спине. С каждым укусом. Она выбирала его.
И хоть убейте, Кайрос не понимал почему.
– Я ни в чем так не была уверена, – выдохнула она ему в губы перед следующим глубоким поцелуем.
Кайрос сдался. Он подхватил ее и закинул ее ноги себе на бедра. Чередуя затягивающийся танец их языков с несмелыми шагами, Блэквуд все же смог донести ее до кровати и успешно повалить на матрас.
Худи с эмблемой академии задралось, обнажив светлую кожу ее живота. Его взгляд сам собой скользнул выше – к мягким линиям груди, лишь частично спрятанным за тканью, и приоткрытым пухлым губам. Кейт не была кокеткой, но сейчас Кайрос не мог не думать о том, что она его нагло соблазняла.
– Ты невероятна, – прошептал он, и этот шепот был громче всего, что он когда-либо говорил ей.
– Ты тоже, – смущенно улыбнулась она.
Блэквуд бросил на пол галстук с расстегнутой рубашкой и за считаные секунды разделался с ремнем и молнией. Она должна была видеть его почти полностью обнаженным, чтобы поверить до конца.
Возле кровати оставалась небольшая горка из их вещей, и, если бы не вся эта драма, Кайрос, возможно, посчитал бы это милым зрелищем.
– У тебя было много девушек? – спросила Кейт, когда он забрался на нее и шире развел ее острые колени.
– Нет, мышка, – честно ответил он, целуя ее мягкий живот.
Затем он подцепил пальцами края ее худи и помог его снять. Этого стоило ожидать: Кейт вечером читала в своей кровати в мешковатой одежде. Шанс того, что на ней надет лифчик, был адски низким, но Кайросу все равно пришлось несколько раз прикрыть глаза, перед тем как наклониться к вишневым горошинам ее сосков. У Кейт была небольшая грудь, миниатюрная, и, конечно, та идеально помещалась в его ладонь. Он старался быть нежным, правда старался, но, когда ее вздохи стали громче, а ноги начали царапать плечи, Кайрос больше не мог сдерживаться. Чем смелее были его прикосновения, тем сильнее она отзывалась, заставляя его забыть о всяком самоконтроле.
– Тебе нравится? – ухмыльнулся он, поднимая глаза на ее раскрасневшееся лицо.
Ее очки почти полностью сползли, едва удерживаясь на кончике носа, а дыхание стало глубоким и частым. Она смотрела на него, не отводя глаз, и Кайрос понял – он влюбился в эту картину. Влюбился настолько, что с легкостью отдал бы пару шедевров из коллекции отца, лишь бы вместо них в его спальне была она.
– Да… Кайрос, я…
Он издал звук, подозрительно похожий на рычание, и снова припал к ее мягкой груди.
– Повтори, – велел ей Блэквуд.
– Что? – растерялась она.
– Мое имя, повтори
