Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

Вот так и сбылась мечта подростка уснуть в компании двух красивых блондинок…

Глава 37.

Катерина

Ощутила его появление всем телом. Прикрыла глаза, наслаждаясь необъяснимым внутренним трепетом. Новое и очень откровенное. Я перед ним ощущаю себя голой. Тело и разум словно перестают принадлежать мне, потому как сердце начинает отбивать сумасшедший ритм, а мысли стремительной стаей птиц крутятся вокруг этого загадочного мужчины.

Я чуть повернула голову, застыла вполоборота, лишь на миг зацепив парадный вход. Взгляд Царёва потемнел, когда он нашёл меня в толпе. Видеть неприкрытое безумие в его глазах было самой дорогой наградой. В эти редкие моменты он позволял подсмотреть за тем, что надежно было спрятано.

Царёв! Гад такой! Вот никак его понять не могла. Не поддавался он! Его сдержанность на грани с холодностью разбивались об эмоциональный смерч, что уносил меня с этой планеты, как только мы оставались наедине. Он не контролировал взгляд, касания. Говорил лишь то, что думал и позволял ощутить то, что сжигало его изнутри. Сгорал он, пылала и я. Как спичка… Вспыхивала и извивалась играющим вдоль моего тела тихим потрескивающим голубым огнём.

Как и сейчас. По телу потекло уже знакомое тепло его испепеляющего взгляда, и игра снова начиналась. Я раздуваю, а он сжигает. Обоюдная пытка. Больно. Страшно. Это как идти в темноте, когда сотрясаешься от собственных обострившихся чувств. Страшно, неизвестно, но ничего уже поделать не можешь. Сама идёшь по грани безумия, режешь стопы, но продолжаешь двигаться к тому, в чьих объятиях сгораешь дотла.

Убедившись, что жертва моя заглотила наживку, я стала медленно поворачиваться к нему спиной. Тело напряглось, как струна. Веки задрожали, а руки с жадностью обхватили бокал с ледяным игристым…

***

– Я прошу, надень что-нибудь скромное. Халат мой белый, например. Он так шикарно прикрывает твои ноги, – устало вздохнул Царёв, что позвонил, чтобы напомнить про юбилей, на котором нам обязательно нужно было появиться. 

Голос его был напряжен и глух, как никогда. Чувствовала, что делает он это специально, чтобы я не вздумала шалить в его отсутствие, потому как вернуться из командировки он успеет лишь к концу мероприятия. 

Дедушка уж очень постарался раззвонить о скорой женитьбе его единственного внука, поэтому мое появление там было обязательным. И спорить со стариком было бесполезно. 

Виктор Александрович звонил каждый день, чтобы справиться о моем самочувствии и напомнить, что я должна поразить своим появлением этих бездушных снобов, что волею судьбы оказались его соратниками, друзьями и компаньонами по бизнесу. Глупая затея, но куда мне тягаться с его напором? Саша вообще не хотел идти на этот праздник, понимая всю бессмысленность затеи. Но деду так сильно хотелось похвастаться внуком, что он задействовал все рычаги давления, последним из которых оказалась я. 

Пока Царёв был в очередной командировке, дед обрывал мой телефон, умоляя повлиять на упрямого внука. Саша стойко выдержал его угрозы, просьбы отца и матери, но пал передо мной, дав свое хрупкое согласие.

Даже сегодня я проснулась от настойчивого звонка дедули, что так ненавязчиво попросил одеться поярче, а вот Царёв был против, поэтому и рычал в трубку, требуя нацепить на себя паранджу. Царёвы…

***

Послушалась ли я его? Конечно! Мое платье цвета молочной карамели было абсолютно скромным спереди. Ни единого намёка на декольте! Тонкая ткань, стянутая вокруг шеи, струилась почти до самого пола, кокетливо открывая в разрезе ножку. Все прилично. Но сзади… Тонкие серебряные цепочки, служившие бретельками, что обвивали мою шею, свободно падали на открытую спину, сверкая в бликах праздничных огней ресторана.

Нутром ощущала его прожигающий взгляд, а по коже побежала волна мурашек. Царёв приехал… Мой Царёв! Я снова обернулась, наткнувшись на всю силу его негодования в напряженном взгляде. Шёл сквозь толпу, лишь коротко приветствуя знакомых. Почти не отводил глаз, словно боялся потерять из виду. Уверенные жесткие шаги, что эхом отдавались в моей груди, недобрый прищур и изогнутая ухмылка. Царёв, ты проиграл…

– Катерина, – рассмеялась Юлия Викторовна, смотря мне поверх плеча, очевидно наблюдая за приближающимся сыном. – Потерпи мое присутствие, потому как Саша уже спешит к тебе.

– Конечно, спешит. Будет теперь знать, как в командировках пропадать.

– Дамы…

Как я и думала, Царёв обернул вокруг меня свои руки, прижимая обнаженную спину к своей вибрирующей от учащенного сердцебиения груди. Горячее дыхание обожгло щеку, а губы опустились на открытую кожу плеча. Как печать поставил. Заявил права на собственность. Но мне это даже нравилось. Не было в нем пустого и напускного. Ему было все равно, сколько людей смотрит и уж тем более не волновало, что они думают о нас. Хотел – целовал. В этом весь Царёв!

– Что я сказал тебе? – зашептал он мне на ухо. – Всё назло делаешь, да?

– Конечно, – откинула голову, чтобы прижаться к нему, ощущая легкую щетину, приятно царапающую мою кожу. – Мне нравится огонь в твоих глазах, Царёв. Мне хочется распалять его. Холодно без тебя. Мёрзну, Царёв. – шептала, позабыв, что мама его стоит рядом. Всё в голове смешалось, потому что он теперь рядом. – Нравится мне твоё пламя. Слышишь? Нравится греться у него, играя с выстреливающими от напряжения угольками. И если, чтобы раздуть его до неба, придётся ходить голой, я буду! Слышишь? Смотри огнём на меня! Ты слышишь, милый?

– Ты не просто распаляешь огонь, Катерина, – он кивнул маме, что тактично отошла к Алексею Тихоновичу, стараясь скрыть улыбку в бокале шампанского. – Ты собираешься спалить все к чертям собачьим. Проблема только в том, что не готова ты к этому. Не знаешь, что тебя ждёт. Девочка Катя решила просто поиграть. Нравится ей ощущение власти над мужчиной, да? Так странно, пугающе, но дико притягательно. Дразнишь, мысли путаешь, собой всё вокруг заполняешь, превращая воздух в потрескивающее возбуждение. Сказать, что это? Это и есть то пламя, что ты раздуваешь. Заигралась, не понимая, что давно горишь. Вместе горим. Только помни, что мужчины так слабы, Катенька.

Саша делал короткие шаги, подталкивая меня к дверям на террасу, где почти не было любопытных взглядов.

– Тогда тебе придётся влюбиться, Царёв! Влюбись в меня, а? – прошептала, потому как говорить попросту не могла. Растеклась в его руках, как мороженое с шоколадной крошкой.

– Катерина, – рассмеялся он, прижимаясь губами к щеке. – Ты неповторима.

– Тем более! – я ловко крутанулась в его объятиях, с наслаждением ощутив его ладони, что легли в глубокий вырез на спине. – Влюбись, Царёв. Давай!

– Сейчас?

– Конечно, – проскользила руками по широкой груди,