Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

— Вадик, Марина… — мама демонстративно хватается за сердце.

— Ты на меня натравила этих псов.

Я на мгновение замираю с открытым ртом. На смену пустоте во взгляде Вадима приходит чистое безумие. То самое, что я видела в тот день, когда решила окончательно поставить точку. Когда собралась уйти и набралась смелость ему об этом сообщить. В тот день, когда потеряла самое дорогое, что было в моей жизни.

— Сучка, — шипит, практически давясь собственной злобой, — ты все равно этим ничего не добьешься.

Я с трудом перевариваю его слова, кошусь в сторону, к огромному облегчению замечаю приближающегося к нашему столику Пашу, мысленно благодаря и его и Мишу за их настойчивость.

— Руки от нее убрал, — по залу внезапно прокатывается громоподобный рев, заставивший меня вздрогнуть, а Вадима — инстинктивно разжать хватку.

И нет, это не Паша.

Голос звучит из-за моей спины. Паша, даже если постарается, повторить не сможет. Нет. Это чисто его, чисто медвежье.

Мой бывший муж ошарашенно глядит мне за спину. Теряется мгновенно. Былая спесь моментально с него слетает. Мама не менее растерянно смотрит в том же направлении.

Рядом скрипит стул, непонятно откуда взявшийся Буров садится возле меня. Я ошалело таращусь на своего медведя, даже не пытаясь скрыть удивления его появлением. Он только кивком дает команду Паше не подходить.

— Добрый вечер, — бросает сухо в сторону моей матери.

— Ты кто такой? — недавно твердый голос Вадима срывается, звучит противно и пискляво.

Я невольно сравниваю их. На фоне Миши даже довольно крупный Вадим выглядит щупло и хиленько. И он, конечно, это тоже понимает. Потому не нарывается. Естественно, противник-то не по зубам.

— Мариш, ушки закрой, — демонстративно игнорируя Вадима, Миша поворачивается ко мне лицом, улыбается.

— Ч… что?

— Ушки говорю закрой.

— Ага.

Я не очень соображаю, но уши все же закрываю, сама не понимая зачем. Просто что-то во взгляде Миши заставляет меня беспрекословно подчиниться. Наверное, со стороны все это выглядит комично.

— А теперь, слушай сюда, дерьма кусок, — все равно все слышу, конечно, — я в любом случае тебя закопаю, но…

— Что вы себе позволяете, кто вы вообще… — ожидаемо истерично вмешивается мама и тут же замолкает, поймав предупредительный взгляд Бурова.

Готова поклясться, она бледнеет, а Миша тем временем продолжает.

— Но если ты еще раз к ней приблизишься, я тебя голыми руками удавлю.

— Да ты… — Вадим от неожиданности окончательно теряет над собой контроль, заикается и буквально задыхается от ужаса, когда резко подавшись вперед и перевалившись через стол, Миша хватает его за галстук, тянет вверх и на себя, закручивая удавку вокруг шеи.

— Еще раз, я тебя увижу, — я вижу, как с каждым словом и движением Бурова, лицо Вадима все больше краснеет, белки глаз наливаются кровью.

— Миш… — шепчу испуганно.

Не потому что за Вадима переживаю, а потому что не хочу, чтобы Буров об эту мразь пачкался.

Мне кажется, что проходит целая вечность прежде, чем Миша наконец размыкает хватку и дает Вадиму свободу. По залу тотчас же разлетается надрывный удушливый кашель.

Схватившись за горло, Вадим судорожно хватает ртом воздух.

Мама с ужасом таращится на Бурова.

— Михаил, — представляется Миша, не обращая внимания на потуги Вадима откашляться, — ваш будущий зять, и впредь, я вам очень советую хорошо обдумывать каждое последующее действие, не надо со мной враждовать.

Мама молчит. Нервно поджимает губы, явно не привыкшая к такому обращению, но достаточно разумная, чтобы не накалять ситуацию больше, чем уже есть.

— Есть понимание на этом моменте?

Она в ответ только кивает осторожно.

— Ну и отлично, и не надо так настойчиво о себе напоминать, если Марина сочтет нужным, она сама вам наберет.

Я все это время по-прежнему сижу, зажимая ладонями уши.

— А теперь нам пора, пойдем, Мариш.

Он встает, осторожно подхватывает меня за локоть. Я поднимаюсь следом, и все еще поддерживаемая здоровой лапищей своего разъяренного медведя, молча иду к выходу, ни разу не обернувшись.

Позади слышу догоняющие нас шаги.

Паша.

Выходим на улицу, в лицо тут же ударяет прохладный осенний ветер. Я ежусь от неожиданности.

— Миш, — торможу резко, чувствуя потребность оправдаться, да и вообще.

У меня вопросов сейчас больше, чем ответов.

— Потом, — коротко, — пойдем в машину.

Глава 55. Защитник

Я не знаю, сколько мы едем в полной тишине. Дорога длится целую вечность. За все время Миша ни разу на меня не взглянул, даже краем глаза. И меня эти его молчаливость и сосредоточенность на вождении здорово так сейчас напрягает.

Пашу Буров отпустил сразу после того, как мы вышли из кафе.

Кошусь на него осторожно, отмечая про себя напряженность на его лице. Брови сведены, челюсти стиснуты, желваки на скулах поигрывают. Руки почти до скрипа сжимают несчастный руль, который, кажется вот-вот треснет и рассыплется на мелкие кусочки.

Мысленно подбираю слова, прикидывая, с чего бы начать, но ничего, совершенно ничего путного не приходит в голову.

— Миш, — осмеливаюсь нарушить тишину, потому что просто не могу больше.

Молчание давит какой-то невероятной тяжестью на плечи.

Он ничего не говорит, едет дальше, пока не сворачивает в какой-то темный закоулок. Машина останавливается, фары гаснут.

— Миш, — снова начинаю, потому что он говорить не спешит.

Все смотрит вперед, о чем-то думает, хмурясь. А мне очень хочется, чтобы говорил.

Плевать что, но только не молчал.

— Миш, я не знала, что там будет Вадим, — продолжаю говорить, лишь бы заглушить эту звенящую в ушах тишину, — если бы я знала, ни за что бы не согласилась, поверь мне пожалуйста.

Я понимаю, что не виновата ни в чем, но потребность оправдаться рвется наружу.

— Я тебе верю, Марин.

— Злишься? — уточняю очень тихо.

— Злюсь, — отвечает коротко.

Я опускаю взгляд на свои руки, пальцами нервно тереблю пояс пальто.

— Марин, я не на тебя злюсь, а на себя.

— На себя?

— Да, на себя, я должен был предвидеть, что как только под твоего урода бывшего начнут копать открыто, он сразу объявится.

— Копать? — повторяю, тупо глядя на Мишу.

Перевариваю его слова, обдумываю. В голове довольно быстро складывается логическая цепочка.

Обвинения Вадима, его странный выпад, да и в принципе — довольно внезапное появление, учитывая, сколько прошло времени.

— Он что-то говорил про псов, что я на него кого-то натравила, — бормочу, все еще складывая факты, — это ты? Ты что-то сделал, да?

— Я, — кивает, — что-то сделал.

— Миш, ну зачем ты… Ты же обещал не лезть в это.

— Я обещал