Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

– Да, брось! Сто лет прошло уже. Ну, трахнул я твою девчонку, так это по-братски. Проверил на годность, так сказать.

– Проверил?

– Ага.

– Только экзамен на годность брата ты провалил. Поэтому сделай так, чтобы я не видел тебя ни с собой рядом, ни с Катериной.

– Ой, это сложно. Задницей она по клубам отлично трясёт. А я люблю злачные места, может, и обломится чего…

– Я все сказал, – зашипел, хватая Борю за грудки так, чтобы из зала не было видно. – Если ты хоть шаг сделаешь, я размажу тебя. Ясно? Не посмотрю, что брат мой.

Боря молчал, лишь щурился, нервно жуя губу.

– А… кстати, я передумал. Никуда я не уйду. Моё это все. Буду манерам хорошим тебя учить, братик. Урок первый – чужое брать нельзя! А то писька отвалится к сорока годам. Кстати, тебе сейчас сколько? Тридцать девять?

Улыбнулся откровенной растерянности и отпустил, поправив его треснувшую рубашку. Обидно даже за него стало. Самое быстрое и неэффективное правление. Всего пять минут побыл генеральным директором, бедняжка. Зато помнить будет всю жизнь.

Не уйду. Не отдам. Я одиннадцать лет потратил на то, чтобы с гордостью проезжать мимо построенных мною объектов, чтобы безразлично протирать пыль с наград, позволяя радоваться и гордиться собой лишь в глубине души, чтобы никому не показать, насколько это важно. Не отдам!

***

– Саша… – выдохнула Катя мое имя и прижалась, вкладывая свою руку в мою ладонь. – Все хорошо?

– Конечно, – я вытянул её из объятий Королева. – Мирон, поговорить бы.

– Вот и хорошо, меня подбросьте до квартиры, мне переодеться нужно, а сами сколько душе угодно болтайте. Я же на мальчишник еду, ты помнишь?

– Кать, какой тебе мальчишник?

– Царёв! Сам же санкцию выдал! Да если я не приду, Севу потом под Тулой искать будем, – рассмеялась она.

– Катя, давай домой?

Сжал челюсть, потому что был на грани, чтобы взорваться. Ещё этот мальчишник гребаный! Что там Батюк, совсем сбрендил? Какое отношение имеет Катя к его мальчишнику? Бред какой-то!

– Саш, мой друг женится, и я пойду на его мальчишник. Кстати, я буду не одна. Олька и Наташка уже ждут меня, поэтому выдыхай. Но я обещаю, что пронесу с честью твою красивую фамилию.

– Будет тебе мальчишник, Катерина, – зарычал и потянул её к выходу. Больше здесь уже точно ничего не произойдёт. – И почему всем нужно сойти с ума именно сегодня?

Но я даже не догадывался, насколько запоминающимся будет этот гребаный день…

Глава 38.

Улыбалась… Глупо и, возможно, даже бессмысленно.  Но переполняющее мою грудь счастье выражалось в отсутствующем выражении лица, беспричинных слезах и пугающей улыбке.

Наши мамы отлично поладили, поэтому вся предсвадебная суета, в которую меня затянуло с головой, проходила под их весёлые, немного взволнованные от ожидания разговоры. Юлия Викторовна заражала своим азартом настолько, что даже моя сверхэкономная мама, что готова была рухнуть в обморок от ценников и вырисовывающейся сметы, уже перестала так бурно реагировать, смирившись с упертостью Александра. Царёв был неумолим, а все разумные доводы отметал спокойной фразой: «Ирина Николаевна, это не повод для вашего беспокойства». Мама вздыхала, роняла быструю улыбку и прекращала очередной телефонный спор на тему бюджета.

Мне и самой весьма долго пришлось привыкать к его несгибаемости в вопросах затрат на свадьбу, потому что в голове отчаянно билась мысль «Это игра, Катя, просто игра». Да, конечно, наши с ним отношения были четко сформулированы в договоре, что абсолютно добровольно был подписан обеими сторонами, но внутри поселилось что-то незнакомое. Царапающее. И замутненное, как запотевший стакан, на который ты смотришь, понимаешь, что внутри всего лишь вода со льдом, но испарина на стекле искажает реальность, давая возможность воображению на шалость. В моем случае шалостью было сомнение, что это всё игра. Не верила больше ни ему, ни себе.

Я опустила стекло заднего сидения автомобиля, высунувшись на улицу, как та самая собака, которую везут на дачу, оставалось только язык высунуть для полного сходства. Но мои дамы не оценили бы этот порыв.

Радовалась тишине, тому, что меня не пытают вопросами и не заставляют делать очередной выбор: «три шоколада» или «красный бархат», орхидеи или гортензии, белые или серебристые салфетки. Все смешалось в голове, запутавшись в оливье из меню, приглашений, и униформы для официантов.

Ветер трепал мое лицо, душил своими порывами, от которых перехватывало дыхание и приходилось открывать рот, как рыбка. Бросила взгляд на передние сидения, прислушалась, пытаясь понять, что же мама и Юлия Викторовна снова эмоционально выбирают, но ветер шумел в ушах, словно уговаривал поиграть с ним ещё. Я хихикнула, обнаружив в поравнявшейся с нами машиной большого лабрадора, что так же, как я играл с ветром. Он-то меня понимает. Точно…

День тянулся жвачкой, пока мы объезжали один свадебный салон за другим. Юлия Викторовна даже отчаялась найти что-то более-менее приличное, когда мама взвизгнула и лишь ткнула пальцем в стеклянный фасад торгового центра.

Вот так вот мы и нашли мою мечту, на которой не болтался гордый, но абсолютно бесполезный брендовый ярлык, и стоило оно вполне сносно, хотя это не радовало мою будущую свекровь. Очевидно, Царёв провёл с матерью инструктаж, прекрасно понимая, как я отношусь к его транжирству. Поэтому женщина изо всех сил старалась не скривить лицо, увидев на ценнике недостаточное количество нулей. Она нервно дёргала носом, обходя меня вокруг подиума, на котором я, как свадебная фигурка стояла, ожидая вердикт. Она словно пыталась найти в платье хоть один изъян, чтобы завернуть эту примерку, но не могла. Оттого и нервничала, лишь сжимала в руке телефон, не решаясь позвонить сыну.

Но платье, что буквально бросилось на нас из кучи однообразия белого фатина, и правда было великолепно.  А главное – оно шло мне! В нем не было диких воланов, огромных страз и камней. Оно так точно повторяла изгибы моей фигуры, будто лекало по мне вырисовывали. Все было на своём месте – глубина декольте, линия талии, длина юбки… Оно было моим.

Юлия Викторовна была растеряна, потому как металась между объективным признанием, что мы нашли то, что нужно, и необходимостью соответствовать статусу. Благо, объективность всё же победила желание утереть нос своим подругам, с которыми они раз в месяц собирались, чтобы покозырять достижениями своих отпрысков. А подготовка к свадьбе Саши Царёва уже которую встречу будоражила их фантазии.

– Но будет четыре платья, Катя! – сдавшись окончательно, она ткнула острым ноготком мне в грудь, сверкнув в глазах фирменными молниями четы Царёвых. –