Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

Опять уговор… Эти Царёвы, словно не умеют иначе…

– Сдаюсь, – выдохнула я и упала на диван, осушая бокал шампанского, что мне вовремя принесла чуткая управляющая. – Валяйте! Хоть царя Всея Руси приглашайте! Но лучше бы Энрике Иглесиаса.

– Юля, не слушай её! – взмахнула рукой мама, представи,в во что тогда превратится свадьба её единственной дочери. – Никаких выкидонов, Катерина! Ты, главное, Саше такое не ляпни, а то он вмиг организует!

– Точно, с ним я и убегу! Эпичненько? Как думаете, бомонд оценит размах взбалмошной простолюдинки?

– Катька, – шикнула мама, нервно поправляя идеально уложенные белокурые локоны. – Надо было наказывать тебя в детстве, как буля советовала. А теперь поздно.

– Вот и договорились, – рассмеялась Юлия Викторовна и обняла меня. – Я в шаге, чтобы не влюбиться в тебя, Катерина.

– Не сдерживайтесь, маменька, не стоит. А хотите, вместе убежим со знойным красавчиком?

– А я подумаю, Катенька, – передразнила она меня и снова нырнула в зал, чтобы оплатить покупки. – Сильно не расслабляемся, нам ещё нужно найти туфли и коктейльное платье на второй день.

– Второй день? Юлия Викторовна… Я сейчас жениться перестану!

***

Вошла в дом, скинула лодочки на пороге и зажмурила глаза, ощущая приятный холодок старого деревянного паркета. Вот оно – удовольствие! Замерла, прислушиваясь к звенящей тишине, которую так редко можно было поймать. Дом наш постоянно звенел шумом, голосами и семейными спорами, а сегодня я оказалась одна. Юлия Викторовна всё же уговорила маму отправиться вместе на очередную встречу с подругами, а бабушка упорхала на пятничный турнир по покеру к соседке.

Разблокировала телефон в поисках того, кто бы мог ворваться, чтобы разбить тягостное уныние дома, но тут же убрала его обратно в сумку. Севка занят последними приготовлениями к свадьбе, Наташка с Кириллом на очередном сплаве, а Олька с Мишкой как-то слишком внезапно сорвались на море, даже позабыв со мной попрощаться.

Даже Царёв почему-то резко перестал пытать меня звонками и смс. Затих. Но я даже переживать не думала. После той стычки на юбилее Кириллова у Саши возникло слишком много проблем, и естественно, главной из них был дед, что упорно отказывался слушать голос разума, требуя безоговорочного подчинения. Но вся соль в том, что внук его одной с ним крови. Масть одна. Упёрт настолько же, насколько и сам старик, а возможно, даже сильнее.

Поднялась к себе в комнату, включила ночник и осмотрелась. Все было по-старому: та же мебель, рамки с фотографиями, мягкие подушечки и плюшевый плед, что я вязала целый год. Но будто что-то изменилось. Крутила головой, искала то, что было не так. Я почему-то потеряла ощущение уюта и спокойствия. Пусто и холодно… Словно дом перестал быть моим, и на миг мне захотелось очутиться в спальне на Каретном, где из окна виден весь город, а вся квартира пропахла пьяным цитрусом, от аромата которого крышу сносило. Вышла на балкон и вдохнула вечерний влажный воздух. Небо неожиданно затянуло грозовыми тучами, а вдалеке уже сверкали разряды молний, сотрясая рокотом грома.

Вновь бросила взгляд на экран телефона и пошла в душ, отчаянно пытаясь смыть с себя удушающее чувство тревоги. Но не получилось. Мысли быстрыми змейками мельтешили в моей голове, пугая своей скоростью, от которой голова кружилась. Не помогла даже ледяная вода, под которой я стояла несколько минут, стиснув зубы. Не проходило… Расплескивающееся счастье превратилось во что-то давящее, гнетущее. Мне даже воздуха не хватало. Накинула полотенце и распахнула дверь ванной, чтобы вырваться из замкнутого пространства и прервать эту пытку.

От сквозняка деревянная балконная дверь глухо шлёпнулась о журнальный столик, заставив меня вскрикнуть, и в комнату ворвался порыв ветра, от которого комната ожила. Занавески задрожали, взметаясь к самому потолку, журналы на тумбе захрустели самопроизвольно зашелестевшими страничками, а фоторамки на стенах жалостно дрогнули.

Меня охватила дрожь, то ли из-за того, что по коже обнаженного тела стекали холодные ручейки воды с волос, то ли от растерянности.

Странно… Ночник в спальне был опять выключен… И лишь в частых всполохах грозовых молний можно было различить очертания мебели. Застыла, внезапно ощутив тепло, что поднимается с пальчиков ног, разливаясь рекой по всему телу. Сердце дрогнуло, запуская свою взволнованную песню. Зажмурилась и выдохнула. Повернула голову как раз в тот момент, когда очередная вспышка осветила кресло. Мужская фигура резко выпала из темноты. Но я не ощутила страх, потому как узнала Царёва… Это был он.

Молчали оба. Не двигались.

Саша щёлкнул зажигалкой, чтобы прикурить. Он сделал паузу, словно давал возможность убедиться, что это он. Привыкнуть. Успокоить сердцебиение. Но зря… Я буквально споткнулась об его взгляд. Напряженный, острый и такой холодный, будто и вовсе чужой. Смотрел, как будто видел впервые. Всё, что я видела – пылающий гнев и разочарование…

Меня словно снова окатили ледяной водой. Сделала шаг назад, прислоняясь к стене, чтобы ощутить хоть какую-нибудь опору. Прижимала полотенце к обнаженному телу, содрогаясь от чувства тревоги, что уже плотно затягивалось вокруг моей шеи.

Хотелось включить свет, чтобы взорвать эту темноту! Но не могла пошевелиться, стояла, будто парализованная, ощущая лишь пристальный взгляд, что дулом пистолета замер на моём лице. Не видела. Чувствовала.

А он всё курил, медленно поднося пылающую сигарету ко рту. Плотно обхватывал губами коричневый фильтр, делал глубокую затяжку, освещая абсолютно ничего не выражающее лицо тлеющим угольком.

Он протянул мне руку, продолжая свою пытку молчанием. И я пошла. Делала мелкие шаги, не сводя взгляд с тлеющего кончика сигареты, будто это был единственный ориентир в этой беспросветной и тяжелой темноте.

Как только мы коснулись кончиками пальцев, Саша вздрогнул, больно сжал мою ладонь и дернул на себя. С силой вырвал из рук полотенце и швырнул на пол с такой злостью, что я перестала дышать. Движения были резкие, рваные. Дернулся, заставляя меня расставить ноги шире, снова потянул и усадил себе на колени. Разжал крепкий хват пальцев. Откинулся на спинку кресла и раскинул руки в стороны, словно пресекая собственное желание прикоснуться.

Сидела абсолютно голая на его коленях, чувствуя себя, как на плахе в ожидании казни.

Хотелось пошутить и услышать его хриплый смех, что согревал лучше, чем плюшевый плед. Хотелось ощутить его теплые ладони на своем теле, почувствовать горячее дыхание на шее и путанный шепот, выдающий его возбуждение. Но нет… Смотрел и не касался меня, продолжая медленно вдыхать вдруг ставший едким дым с ароматом горькой вишни.

Сжимала руки, с силой переплетая свои пальцы, но не чувствовала боли. А хотелось! Хотелось