Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

и продавать земли, виноградники и деревни, строить на острове дома без позволения короля. Всем иностранцам без исключения было запрещено огораживать стеной свои улицы или кварталы в кипрских городах (как это практиковалось ранее в Иерусалимском королевстве[1443]), и тем более строить на острове свои крепости[1444]. Эти принципы строго соблюдались применительно к любому иностранному государству или иностранному подданному вплоть до середины XIV в. Перелом наступил лишь после кипро-генуэзской войны 1373–1374 гг., которая вовлекла королевство в круг сложнейших финансовых и долговых проблем. До этого же времени любой иностранец получал право владения землей в королевстве только за особые услуги монарху. Соответственно экспроприация уже имевшейся венецианской собственности в первой половине XIII в. была основой политики Лузиньянов, препятствовавших проникновению иностранных государств в аграрную экономику королевства и не допускавших широкой колонизации острова итальянскими морскими республиками. Короли отказывали в предоставлении фьефов или бенефицией иностранным гражданам, отвергая просьбы даже самого римского папы. Когда в 1247 г. папа Иннокентий IV, генуэзец по происхождению, обратился к королю Генриху I с просьбой разрешить его соотечественникам приобретать на острове земли, получать бенефиции и пользоваться иммунитетом, ему было в этом отказано. В 1252 г. он снова обращается к королю на этот раз от имени своего родственника генуэзского рыцаря Гульельмо Тоссито, который был лишен своего фьефа на острове[1445]. Следует заметить, что кому-то из генуэзцев, как например Тоссито, все же удалось получить фьефы на Кипре. Очевидно, что это было вознаграждение королем подданного другого государства за какую-то особую оказанную ему услугу. Однако, как видим, при первой же возможности земля возвращалась в королевский земельный фонд. Даже для генуэзцев, обладавших к середине XIII в. значительными торговыми и налоговыми привилегиями на острове, в отношении земли исключений не делалось. Действия короля Кипра в данном случае не следует рассматривать как отдельный недружественный акт по отношению к иностранным гражданам. В средние века, как известно, самой большой ценностью была земля. У кого земля, у того и власть. Сохранение королем контроля за земельным фондом, пресечение возможности проникновения иностранцев в аграрную экономику ограждало его от вмешательства иностранцев во внутренние дела королевства, охраняло его политическую независимость, заставляло иностранцев считаться с местной властью и ограничивало их претензии. Не пустив иностранцев в аграрную сферу экономики, Лузиньяны XIII — первой половины XIV в. предотвратили возможность широкой колонизации острова гражданами итальянских морских республик.

Согласно описи Джакомо Фрайраго, новыми владельцами недвижимости, ранее принадлежавшей венецианцам, стали сам король, епископ Лимассола, тамплиеры и госпитальеры, а часть владений король передал своим вассалам (rex accepit et dedit militi cuidam)[1446]. Тогда же один дом в Лимассоле оказался в руках генуэзцев; другой дом, курия и сад — у пизанцев; третий дом с двумя станциями — у провансальцев. Но права свободной купли-продажи земли и другой недвижимости на Кипре у иностранцев не было.

Чтобы продемонстрировать свою лояльность, дружелюбие, щедрость, "бескорыстность" по отношению к королю Кипра и его королевству, Венеция сделала первый шаг навстречу, выделив на своей территории землю для епископа Антерадена (Тортозы). После объединения епископии Антерадена (Тортозы) с епископией Фамагусты, согласно булле папы Бонифация VIII 1295 г., епископом объединенной церкви стал епископ Фамагусты, получивший титул "епископ церкви Фамагусты и Антерадена"[1447]. При этом в его окружении был штат подчиненных ему лиц церкви Антерадена, которые мыслились отдельно от епископии Фамагусты, а именно: каноники, капитул и казначей[1448]. Церковь Антерадена продолжала формально подчиняться патриарху Антиохийскому, хотя реально ее каноники утверждались архиепископом Никосии[1449]. Т. е. церковь Антерадена имела определенную автономию в рамках епископии Фамагусты. Венеция способствовала материализации этой автономии, предложив епископу, как епископу Антерадена, а не Фамагусты, 9 мансов земли общей площадью 142 югера (ок. 44,77 га) в своих владениях в районе Тревизо. В свою очередь мансы делились на 34 владения (possessiones) площадью 105 югеров (30,89 га), а также 29 полей (campos)[1450]. Когда именно произошла передача земли точно сказать невозможно, кроме того, что это было в первой половине XIV в. до 1346 г. Имеющийся у нас документ 1346 г. является копией договора. Следовательно, кипрская церковь определенно владела указанными землями до этого времени. Сказано также, что из-за войны Венеции и Вероны эти земли пришли в запустение и не приносили "никакого, или очень незначительный доход". Известно, что в 1328 г. Верона установила контроль над Падуей, альпийскими проходами, а в 1329 г. захватила Тревизо, отрезав Республику св. Марка от поставок продовольствия с "терра фермы". Венеции ничего не оставалось, как заручиться поддержкой союзников, самих пострадавших от Вероны, выступить против врага и переломить ситуацию силой. В январе 1339 г. между двумя городами был подписан мирный договор, согласно которому к Венеции отошли Падуя, в которой была восстановлена власть рода Каррара под сюзеренитетом Республики св. Марка и была возвращена область Тревизо. Западную часть этой области передали под управление Каррара. Все остальные земли остались под прямым контролем Венеции[1451]. Из-за войны церковь Фамагусты понесла серьезные убытки. В 1344 г. епископ Фамагусты решил восстановить заброшенное из-за войны хозяйство. С этой целью в Венецию был послан Джованни де Пермаринис с поручением епископа Фамагусты и Антерадена, а также капитула церкви Антерадена. Он должен был найти нового управляющего арендатора, который был обязан привести в норму пострадавшие земли и платить с них ко дню св. Мартина епископии Антерадена арендную плату: 100 лир венецианских денариев и одну либру перца высшего качества. Нового управляющего долго искать не пришлось. Им стал родственник прокуратора Гвицело де Пермаринис, постоянно проживавший в Венеции в квартале св. Павла. Он получил от кипрской церкви право "постоянно либеллы или ливеллы", т. е. долгосрочной аренды, для возобновления "прав на владения, поместья, имущество и добро" сроком на 29 лет. В случае смерти Гвицело его права переходили к двум его сыновьям, которые могли владеть этими землями не более 35 лет при жизни их отца и после его смерти. Помимо ежегодной арендной платы, Гвицело был обязан следить за выполнением действующих прав, счетами, расходами, налогами, состоянием дорог, акведуков и отводом воды, т. е. на указанной территории существовала оросительная система. В свою очередь прокуратор епископа гарантирует, что названные земли не могут быть переданы кому бы то ни было еще, кроме Гвицело. В случае если Гвицело или его наследники захотят продать право либеллы, они должны уведомить об этом прокуратора епископа Фамагусты и Антерадена Джованни де Пермариниса или его преемника, который будет действовать от имени церкви. Епископия в таком случае имела бы право преимущественной покупки. Им Гвизело обязался продать право либеллы на 40 сольдо дешевле, чем кому-либо другому. В