Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

В XV в. Венеция претендует на полное освобождение всех ее граждан от каких бы то ни было налогов на основании договоров о свободе торговли и передвижения, заключенных в XIV в. Т. е. торговые привилегии, гарантированные республике в XIV в., в следующем столетии стали трактоваться столь широко, что распространились и на держателей земли. Таким образом, в XV в. венецианцы имели уже прочные позиции в аграрной экономике острова и вели активную колонизацию кипрской деревни. Они вторглись в ту область, которую кипрские короли XIII–XIV вв. всегда охраняли и, как мы видели выше, не допускали проникновения в нее иностранцев. Вероятно, Лузиньяны всегда понимали, что контроль над земельным фондом государства — залог их независимости и власти. Венецианская свобода могла слишком дорого стоить кипрским монархам, поэтому короли XV в., насколько это было в их силах, также пытались если не запретить, то, по крайней мере, ограничить расширение земельных владений венецианцев на острове, регламентировать их права, обозначить их обязанности. В 1388 г. король Жак I не позволил венецианцу Андреа Микьеле, назначенному папой Климентом VII архиепископом Кипра, высадиться на остров под тем предлогом, что древний обычай королевства запрещает венецианцам или генуэзцам занимать епископскую кафедру. Позднее, основываясь на том же законе, Жак I восстал против прибытия на остров генуэзских прелатов[1482]. Между киприотами и венецианскими землевладельцами неоднократно и, кажется, часто стихийно вспыхивали конфликты, требовавшие вмешательства правительства Республики св. Марка. Так, в 1436 г. королю Жану II доложили, что венецианцы похищают рабов (сервов), работающих на плантациях, «презирая всякий закон». В ответ на вполне естественное негодование со стороны киприотов венецианский Сенат запретил патронам кораблей принимать на борт похищенных под угрозой возмещения убытков и штрафа в 100 золотых дукатов за каждого увезенного раба[1483]. В 1455 г., наоборот, пришло время Венеции быть недовольной киприотами. Ее правительство заявило протест тому же Жану II в связи с тем, что казалия Корнаро Пископи подверглась нападению неизвестных киприотов, была разрушена и разграблена, а работники и сервы были замучены или похищены. Республика потребовала от короля возмещения всех убытков в пользу пострадавшего Джованни Корнаро[1484]. «Вечно пострадавшим» был также кредитор Жана II гражданин Венеции Николо Брагадин, блюдя интересы которого, Республика не раз оказывала давление на короля, требуя немедленного возвращения долгов[1485].

Между тем король не мог допустить обострения отношений с Венецией, он смертельно боялся, что она объявит экономический «бойкот» Кипру и эвакуирует граждан Республики с острова. Королевская казна, рынок и экономика королевства, собственное положение монарха во многом зависели от венецианских капиталов и кредитов. Венеция прекрасно осознавала свою силу, умело и беззастенчиво пользовалась ею, намеренно усугубляла ситуацию и, опутывая монарха долгами, цинично играла на королевских бедах. Малейший намек на эмбарго делал Лузиньянов исключительно сговорчивыми. В 1448 г. посол короля Жана II не только просит Венецию отказаться от эвакуации, но и обещает протекцию территорий, которые эксплуатируют ее граждане на острове[1486].

Вдумаемся: «протекция эксплуатируемых венецианцами территорий»! Именно из-за обретения земель, которых, судя по всему, к середине XV в. граждане Республики св. Марка имели уже немало, и проводится политика «кнута и пряника» в отношении Лузиньянов. В 1464 г. венецианский Сенат запрещает гражданам Республики, которые стали кредиторами кипрского короля, собирать налоги за земли, фьефы или другое имущество, принадлежавшее их соотечественникам на Кипре, в счет погашения королевских долгов[1487]. Значит, землевладельцами на острове были уже далеко не только Корнаро. Значит, таких венецианцев, земле- и домовладельцев в кипрском королевстве, было уже много. Следовательно, Венеция последовательно проводила политику колонизации Кипра. Становится очевидным ее конечное желание подчинить себе остров, подчинить не военной силой, а опираясь на мигрантов и кипро-венецианцев, или «белых» венецианцев. Ради поставленной цели она могла быть не только требовательной и грозной, но и «великодушной» одновременно. Республика могла «прощать» долги, выступать посредником в переговорах Кипра с другими государствами[1488], быть последней надеждой киприотов в попытках отвоевать у генуэзцев Фамагусту[1489], словом: «другом», всегда готовым выслушать и придти на помощь. Используя свое политическое и экономическое влияние или давление на короля, Республика св. Марка обеспечивает максимальные льготы, фактическую неприкосновенность венецианских территорий на острове. Тем самым она выводит их из-под власти короля; и закономерно, что в 1443 г. Жан II признает право венецианцев владеть казалиями и землями на всем острове, а в 1454 г. освобождает всех граждан республики от любых налогов на Кипре[1490]. Итак, венецианцы добиваются освобождения от королевских налогов и службы королю, но не родной Республике.

Так же, как в Европе, венецианские нобили и рыцари (milites), проживавшие в Латинской Романии, были обязаны служить и появляться на службу «конно, людно и оружно». Если рыцарь владел не одним леном, он мог привлечь на службу своего соция (socius). Так в 1370 г. Андреа Корнар, сын покойного Джованни, принял на службу грека-киприота Франгульо (Frangulio Kyprioti), жителя Кандии (habitator Candie), в качестве «socius feudalis", за что тот должен был платить своему благодетелю, как сеньору, 30 перперов ежегодно. То же самое сделал в 1338–1339 гг. Марино Квирини в отношении своего соция грека Констанция Кутайоти, которого даже называет родственником (cognatus Costando Cutaioti). Договоры оформлялись нотариальным актом. Очевидно, что вышеназванные греки не являлись венецианцами и максимум, что они имели, статус "белых", т. е. натурализованных, венецианцев. В коммерческих договорах соций — это компаньон, который, как правило, находился в подчиненном положении по отношению к тому, кто заключает с ним договор. В контексте поземельных отношений институт социев подразумевает форму вассалитета, патроната. Подобная ситуация была характерна для Крита и других колоний по крайнем мере с конца XIII в.[1491] Похожие примеры можно найти и на Кипре[1492].

На Кипре в роли социев могли выступать натурализованные Венецией местные жители, которых называли "белыми венецианцами". Многие из них были богатейшими и влиятельнейшими людьми своего времени, не раз выступали кредиторами кипрских королей, а некоторые (Биби, Подокатаро) находились при дворе и входили в ближайшее окружение кипрских монархов XV в. Венеция умело использовала их как мощнейший рычаг политического и экономического давления на кипрскую власть, через них активно врастала в сельскую периферию острова. Интересно, что землю они могли получить (и получали) от короля на правах арендаторов, ленников или собственников, а защиты своих прав и привилегий, как землевладельцы, искали у венецианского правительства. При Жане II верный гражданин Венеции Якопо Джорджо (prudens Venetus noster Jacobus Georgio), который на самом деле не был венецианцем, а происходил из кипрских сирийцев или греков, получил от короля