Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк

казалию на правах арендатора. По истечении срока байюлата королевские чиновники потребовали возвратить землю. Таким образом, в королевстве его воспринимали скорее как управляющего землей — байло, чем владельцем. В связи с тем, что управляющий отказался подчиниться требованиям королевских чиновников, те возвратили силой в казну землю, и все, что на ней было: скот, постройки (20 домов) и деревья, т. е. урожай. В 1453 г. Джорджо обратился с иском к венецианскому правительству и потребовал содействия консула республики в возвращении ему утраченной деревни. Однако он согласился в присутствии консула предстать перед королевским Секретом и возвратить королю то, что, возможно, ему задолжал[1493]. Следовательно, как человек, имевший двойное гражданство, он был обязан нести какие-то повинности в пользу короля и не мог претендовать на полное освобождение от уплаты ренты, как это делали полноправные граждане Республики, но землю, полученную из фонда королевского домена, как венецианец, считал фактически неприкосновенной. Однако он был обязан нести повинности в пользу республики, за чем она строго следила.

Показательная история произошла с владениями белых венецианцев, киприотов сирийского происхождения из фамилии Одет (Audeth) — крупных кредиторов короля и богатейших людей королевства, получивших статус нобилей "nobiles"[1494]. Представители семьи появляется в источниках в начале XV в. как крупные купцы. В пользу их сирийского происхождения говорят имена: Абдуд (Ραμπούτ), Кимис (Χίμης). В 1426 г. Махера называет одного из Одет Иосифа сиром Бехна (Πέχνας)[1495]. В Фамагусте XV в. яковитская церковь называлась "Mar Bekhna" (Bar Bechna)[1496]. В 1453 г. братья Одет Жан и Антоний поместили 10 тыс. дукатов в венецианский банк и 1000 — в генуэзский[1497]. В 1449 г. король уступил Антонио Одет[1498] габеллу на масло и мыло с доходом в 950 дукатов в год[1499]. К середине XV в. они обладали многочисленными казалиями, которые в основном получили от короля за долги. Впервые о пожаловании земли семье Одет в источниках упоминается в 1431 г. Тогда Антоний Одет в счет долга получил от короля Януса королевскую казалию Агланья (Егленья — Aglangia, Eglenya, Glangia), располагавшуюся неподалеку от Никосии, стоимостью в 2552 дукатов[1500]. В 1442 г. король Жан II передал Жану Одет сразу несколько казалий: Кнодара (Knodhara, Gnodara), которая с середины XIV в. принадлежала Лузиньянам,

Трипименти, находившуюся неподалеку от Кнодары, Фрери, Кориа и один монастырь св. Михаила (li casali de Tripimenti et Freri et de Coria, lo convento de San Michel in Norinis), — "со всеми их правами, возможностями и преимуществами, возделываемыми и невозделываемыми землями, долинами, лесами и горами, садами и подворьями, мельницами, проточной водой и родниками, тавернами, домами, церквями, монастырями, оффициями и бенефициями, доходами катепаната[1501], доходами от урожая[1502], налогами, взимаемыми при заключении брака,[1503] и десятиной на скот"[1504]. Как видим, деревни и их округа передавались новым владельцам со всеми возможными правами и всем, что находилось на этой земле. В 1449 г. Одет передали свою казалию Врехия (Vrechia) в районе Пафоса Томасу Манселю за 5500 безантов Никосии[1505].

Самым важным приобретением Одет была, несомненно, богатейшая казалия Матарасса, которая также когда-то входила в королевский домен. Помимо перечисленного выше имущества, имеющегося в других деревнях, здесь располагались виноградники и винодельня с приспособлениями для изготовления вина: давильнями, прессами, специальными сосудами. Земли орошались, для чего были проведены акведуки и каналы. Наконец, деревня была многолюдна. В документе 1443 г. говориться о 85 париках с их женами и несовершеннолетними детьми, которые несли все возможные повинности: барщину, платили натуральную и денежную ренту[1506]. Следовательно, зависимого населения в Маратассе было не менее 300–350 человек. В конце правления Януса и при Жане II казалия стала своего рода разменной монетой при оплате королевских долгов венецианским кредиторам. В 1424 г. казалия была передана в концессию (canzosia) венецианцу Андреа Берардину (Бернардину) сроком на семь лет с правом привлекать в это место людей по его желанию и управлять ею[1507]. В 1440 г. однако деревня была продана Марко Корнаро, а в 1443 г. ⅔ казалии приобрели братья Жан и Антоний Одет. Причем если в 1424 г. речь шла о пожаловании (концессии) на время, то в 1440 и 1443 гг. в документе прямо сказано, что деревня была продана (havemo venduto el nostro casal de Marathasse) и Корнаро и Одет, которые получили право собственников (dovette tenir et governar come vostra cosa propria). Затем, передача деревни от Корнаро Одет произошла не прямо, а при посредничестве короля. Договор составлен от имени короля Жаном II, который в 1443 г. уступил казалию в счет погашения очередного долга. Корнаро также задолжал Одет 8 тыс. дукатов. ⅓ казалии владел тогда Томас Мансель, burgensis Famaguste, также задолжавший Одет 7 тысяч дукатов. Мансель, судя по всему, был социем Одет. Сама казалия оценивалась в 10–13 тыс. дукатов[1508]. Впоследствии, как представляется, Одет получили названную деревню полностью. В 1455 г. венецианский посол Бернардо Контарини, находясь на Кипре, передал эти земли в управление (байюлат) знатному венецианцу Николо Синьоло и поручил ему точно учитывать и собирать доходы с них[1509]. Следовательно, правом свободной купли-продажи земли иностранцы на Кипре не располагали, несмотря на все претензии и перечисление их прав в договорах. Король формально продолжал являться верховным сеньором этих земель, которые он уступал в качестве фьефов. Однако службу за них и налоги подданные Венеции несли не в пользу короля, а в пользу Сеньории. Когда после смерти Антонио и Жана Одет казалия Маратасса была возвращена в королевский фиск[1510], несмотря на их завещания и прежний договор о ее покупке со всеми правами, наследники обратились за помощью к венецианскому правительству. В 1466–1467 гг. из Венеции прозвучали категоричные требования к королю вернуть казалию и доходы ее законным владельцам, т. е. Одет[1511]. В это же время (1464 г.) был обнародован запрет всем венецианцам, являвшимися кредиторами короля, принимать в счет долга плату за земли, фьефы и доходы от них, если это владения других венецианцев[1512]. Этот указ еще раз подтверждает, что земли, переданные венецианцам, выводятся из-под контроля королевского фиска. Распоряжение касается как полноправных граждан Республики, так и "белых венецианцев". К середине XV в. их земельные владения становятся в полном смысле неподатными венецианскими колониями-анклавами внутри Кипрского королевства, на территорию которых были практически не вхожи королевские чиновники. В итоге, в 1472 г. один из французских паломников Себастьян Мамрот вынужден был просто констатировать: на Кипре "множество прекрасных замков и деревень; все они греческие и принадлежат венецианским сеньорам королевства"[1513].

Таким образом, венецианцы, эдакие "капиталисты" средневековья[1514], в