Dux bellorum: средневековый правитель в бою - Камиль Фуркатович Ерназаров

Александр Михайлович Лобанов

Герцог Бедфорд, регент Франции и наследник двух корон Ланкастеров, на поле боя

После смерти в 1422 г. Генриха V и Карла VI и провозглашения по договору в Труа королем Франции младенца Генриха VI управление французским королевством в составе двуединой монархии Ланкастеров оказалось в руках старшего из дядей нового короля, Джона, герцога Бедфорда (1389–1435). Заняв пост регента Франции, он сохранил его до своей смерти в 1435 г., являясь одновременно наследником корон Англии и Франции. В историографии его обычно изображают прежде всего умелым администратором и политиком, несколько упуская из виду значительный военный опыт Бедфорда и его личное участие в боевых действиях уже в качестве регента. Статья анализирует подобные эпизоды — принятие капитуляции Иври и сражение при Вернёе (1424 г.), противостояние при Монтепилуа (1429 г.), осады Мёлана (1423 г.) и Ланьи-сюр-Марн (1432 г.) — и роль, которую регент играл на поле боя. Представляется, что Бедфорд становился во главе войска в тех случаях, когда речь шла о существенной угрозе власти династии Ланкастеров во Франции или их контролю над Парижем. Таким образом, можно полагать, что для него участие в военных действиях было не средством снискать воинскую славу, а скорее частью обязанностей и ответственности правителя.

С распространением среди властных элит рыцарской этики формируется представление о том, что воинская доблесть является одной из важных добродетелей государя[134]. Поэтому во время войны средневековый правитель всякий раз сталкивался с выбором, должен ли он как первый среди своих вассалов лично встать во главе войска или же доверить ведение кампании кому-то из приближенных. Аналогично перед каждым сражением перед ним вставал вопрос о его месте в боевых порядках и роли на поле боя. Особую остроту этот выбор приобретал, когда в случае гибели правителя в бою наследование не было обеспечено, будь то в силу особенностей системы престолонаследия, спорности властных притязаний или отсутствия дееспособного преемника.

Именно о такой ситуации пойдет речь в случае Джона, герцога Бедфорда (1389–1435), третьего сына английского короля Генриха IV Ланкастера, который с 1422 г. был регентом подвластной Ланкастерам части Франции[135] от имени своего племянника Генриха VI[136]. Биография Бедфорда, так же как и ход Столетней войны в 1420–1430-х гг. и ее отдельных кампаний, изучены достаточно хорошо[137], но исследователи, признавая военные таланты Бедфорда, склонны прежде всего видеть в нем администратора и дипломата, а военные успехи англичан скорее связываются с такими военачальниками, как Томас Монтакьют, граф Солсбери (в 1420-х), или Джон, лорд Толбот, затем граф Шрусбери (в 1430–1440-х)[138]. Вопрос о значении участия Бедфорда в сражениях в его бытность регентом не становился предметом специального рассмотрения. В данной статье мы попробуем ответить на вопросы, чем обуславливалось личное участие английского регента Франции в военных операциях и какую роль он играл на поле боя. Для этого мы обращаемся к широкому спектру нарративных и документальных источников, из которых наибольший интерес представляют сообщения хрониста Жана де Ваврена о кампании, приведшей к битве при Вернёе (1424), в которой он участвовал, а также вызов на бой, отправленный Бедфордом Карлу VII в 1429 г.[139]

Говоря о Бедфорде как о правителе-воине, следует, однако, сперва ответить на вопрос, насколько уместно считать его самостоятельным правителем, ведь он управлял Францией от имени своего племянника Генриха VI. Как представляется, есть два существенных фактора, которые позволяют ответить на этот вопрос утвердительно.

Во-первых, Бедфорд был не только регентом Франции, но и наследником французского трона. Это не провозглашалось специально в его титулатуре: в отличие от Генриха V, после заключения договора в Труа (1420) использовавшего формулу «король Англии, наследник и регент Франции»[140], Бедфорд именовался просто «регентом французского королевства» (le regent le royaume de France)[141] или, с 1432 г., «правителем и регентом» (le gouvernant et regent le royaume de France)[142]. Однако это косвенным образом следует из договора в Труа, в соответствии с которым малолетний Генрих VI в 1422 г. был провозглашен королем Франции. Согласно договору, после смерти Карла VI Франция должна были перейти Генриху V и его наследникам (ст. 6), однако при этом в договоре не указывалось, что это должны быть наследники от его брака с дочерью Карла VI Екатериной Валуа или даже просто прямые наследники, происходящие от него. Напротив, договор предусматривал (ст. 24), что королевства Англии и Франции должны всегда оставаться в одних руках[143]. Таким образом, если бы малолетний Генрих VI скончался, не оставив потомства, Бедфорд, чьи права на английскую корону в такой ситуации были бы несомненны, в силу этой статьи договора в Труа должен был бы унаследовать и французскую[144]. Генрих VI взошел на трон младенцем девяти месяцев от роду, поэтому в 1422 г. никто не мог быть уверен, что он доживет до совершеннолетия — детская смертность не щадила и королевские семьи[145]. Если в такой ситуации регентом становился дееспособный мужчина, являющийся наследником трона, такое решение могло способствовать успешному переходу власти в случае смерти малолетнего короля. Так уже было веком раньше, когда Филипп де Пуатье стал регентом при Иоанне I Посмертном (впервые в истории Франции использовав этот титул), а после смерти племянника он сделался королем Филиппом V[146]. С позиции сегодняшнего послезнания эти рассуждения могут показаться спекулятивными, однако сложно себе представить, что Бедфорд не принимал во внимание такой возможности.

Во-вторых, Бедфорд c 1422 г. оказался человеком, на плечах которого лежала вся ответственность за проект двуединой монархии Ланкастеров и за сохранение французских владений Генриха VI. Следующим за Бедфордом в порядке наследования шел его младший брат Хамфри, герцог Глостер, который уже к 1424 г., когда Бедфорд впервые лично повел войско в поход, успел поставить под угрозу англо-бургундский союз своим браком с Жаклин Баварской и конфликтом с брабантской ветвью Бургундского дома. Глостер, ранее сражавшийся при Азенкуре и участвовавший в завоевании Нормандии в 1417–1419 гг., не был на континенте уже около пяти лет, и его интересы были слабо связаны с Францией, поэтому сложно полагать, что он бы смог добиться каких-либо успехов на посту регента французского королевства. Таким образом, выходя с войском на поле боя, Бедфорд ставил на кон не только свою жизнь, но и дальнейшую судьбу того политического проекта, за который он сражался.

В отличие от своих братьев Генриха V и Хамфри, герцога Глостера, Бедфорд не сражался при Азенкуре и не принимал участия в той кампании.