История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

class="p1">Возможно, что в итоге речь могла пойти и о перераспределении полномочий по сбору налогов для улуса Джучи от Москвы к Твери, Рязани и Нижнему Новгороду. Естественно, что это сулило данным княжествам серьёзные материальные преимущества, а также усиление политического значения. В этой ситуации Дмитрий не мог позволить себе быть пассивным наблюдателем до момента полного выяснения отношений между претендентами на власть в улусе Джучи. Существовал серьёзный риск, что в этом случае его конкуренты среди русских княжеств используют ситуацию в свою пользу. Возможно, Дмитрий предпринял свой поход на юг, в степь, как раз для того, чтобы постараться опередить своих конкурентов, перехватить инициативу.

Обратим внимание, что перед сражением к Мамаю примкнул рязанский князь Олег, а тверской князь остался в своём княжестве, не послал войска в армию Дмитрия. Это означало, что данные князья сделали ставку на Мамая в его противостоянии с Тохтамышем. Такое утверждение справедливо даже для тверского князя. Отказ от участия в общем походе это недружественный по отношению к Москве акт и одновременно серьёзная заявка на самостоятельную игру. Тверская армия находилась в тылу Дмитрия, для него этот факт не мог не представлять угрозы.

Соответственно, Мамай явно намеревался ослабить Москву, он мог стремиться сделать Рязань и Тверь своими ставленниками на русских территориях. Можно предположить, что главной целью Мамая было объединение усилий всех противников Москвы, включая Тверь и Нижний Новгород. Это позволило бы ему поставить Дмитрия в уязвимое положение. В случае если бы произошло одновременное выступление всех этих сил против Дмитрия, ему было бы практически невозможно удержаться. Причём в предшествующие годы каждый из указанных выше русских противников Москвы уже воевал с ней с разной степенью успеха.

В свою очередь, Дмитрий сыграл на опережение. Он выступил навстречу Мамаю, собрав все силы, включая зависимые от него мелкие княжества. Если бы он придерживался оборонительной тактики и остался в Москве, то маловероятно, что масса мелких владетелей осталась бы лояльной московскому князю. Но отказать ему в военной службе в дальнем походе они не могли. В условиях же военного похода было гораздо проще контролировать этих людей. При обороне Дмитрий заведомо проигрывал, в этом случае у него было бы гораздо меньше воинов и больше противников. Он вполне мог оказаться в ситуации, когда у стен Москвы окажутся объединённые войска Твери, Рязани, Нижнего Новгорода и Литвы при поддержке Мамая.

При наступлении же Дмитрий получал шанс, а у зависимых людей было меньше возможностей уклониться от решительного сражения. Особенно важна была возможность разделить силы противников. Из русских войск в степи с Мамаем могли быть только рязанцы и воины литовского князя Ягайло, в случае же совместного выступления против Москвы внутри русских земель последней с большей степенью вероятности пришлось бы иметь дело ещё с тверичами и, возможно, нижегородцами. Очевидно, у Мамая были шансы на общий успех, иначе весь поход на Москву при наличии в тылу такого противника, как Тохтамыш, не имел никакого смысла.

Ещё один сложный момент был связан с взаимоотношениями Дмитрия с Тохтамышем и позицией последнего по отношению к сложившейся накануне Куликовской битвы ситуации. Тот факт, что враги Дмитрия и Москвы собирались вокруг Мамая, автоматически делал московского князя союзником Тохтамыша. Но для этого претендента на власть в улусе Джучи Дмитрий не мог быть естественным союзником. Скорее его излишняя с точки зрения джучидского государства самостоятельность, отказ от выплат в пользу него налогов превращали Дмитрия в опасного конкурента на власть над русскими землями. Использовать Дмитрия в борьбе против Мамая Тохтамыш не мог и не хотел. Для него было бы предпочтительнее сначала разобраться с Мамаем, а затем заняться русскими делами и диктовать свои условия. В то время как Мамай совершенно очевидно делал ставку на то, чтобы сначала разобраться с русскими делами, а затем, используя полученные ресурсы, выяснить отношения с Тохтамышем. В случае успеха Мамай мог бы затем противопоставить Тохтамышу значительные силы, которые опирались бы на ресурсы русских земель и их объединённую военную мощь.

Таким образом, накануне Куликовской битвы в результате сложной системы политических взаимоотношений Дмитрий остался один на чужой территории с перспективой столкнуться с объединёнными силами Мамая, литовцев и рязанцев при наличии в тылу потенциально враждебно настроенных тверского и нижегородского князей. При этом в лучшем положении оказывался Тохтамыш, который предпочёл наблюдать за схваткой со стороны, несмотря на весь риск ситуации в случае победы Мамая.

В сентябре 1380 года произошла битва на Куликовом поле. Дмитрию в итоге удалось опередить литовцев и рязанцев и одержать победу над собственными силами Мамая. Его риск полностью оправдался. Он смог победить джучидские войска в открытом полевом сражении, и это автоматически подняло его авторитет в русских землях. Одновременно, разбив армию Мамая, соперника Тохтамыша, он получил пространство для манёвра в отношениях с этим влиятельным претендентом на власть в улусе Джучи. Однако главный результат Куликовской битвы для Дмитрия заключался в том, что ему удалось частично нейтрализовать своих конкурентов внутри русских земель. Согласием на союз с Мамаем они автоматически дискредитировали себя в глазах Тохтамыша. Им требовалось время для того, чтобы начать с его помощью новую антимосковскую политическую игру. Дмитрий закрепил за собой статус наиболее сильного князя на русских землях и тем самым повысил шансы на неизбежно предстоящих ему переговорах с новыми властями джучидского государства.

Победа московского князя над Мамаем облегчила задачу Тохтамышу по объединению улуса Джучи. В следующем после Куликовской битвы 1381 году на берегу реки Калки Мамай был разбит, и все лояльные ему улусы перешли на сторону Тохтамыша. Сам Мамай был убит генуэзцами в крымском городе Кафа. Это явно был примирительный жест генуэзцев по отношению к новому хану джучидского государства. Особенно в связи с тем обстоятельством, что в предшествующие годы они поддерживали Мамая. Скорее всего, они рассчитывали в случае его победы занять прежнее привилегированное положение на торговых путях через территорию улуса Джучи. Отсюда, очевидно, и упоминание об участии генуэзцев в качестве наёмников в армии Мамая в битве на Куликовом поле[674]. Возможно, этот факт просто отражал общую поддержку Генуей Мамая, безотносительно возможности участия генуэзских солдат в данной битве. Встав после гибели Мамая во главе всего улуса Джучи, Тохтамыш решил одну задачу — восстановил управляемость государством и стабильность на торговых путях. Следующая задача требовала восстановить систему зависимости оседлых территорий.

В первую очередь Тохтамыш занял Булгар. Затем в 1382 году совершил поход на Москву. Данному походу наверняка предшествовали трудные переговоры с русскими князьями, в том числе московским Дмитрием. «Покончив с Мамаем,