Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков
Успехи в борьбе с джунгарами в 1727–1729 годах предоставили казахам временную передышку, активные боевые действия прекратились. В результате сказалась децентрализация власти в Казахском ханстве, которая только усилилась за время войны с джунгарами. Не только три казахских жуза, но и отдельные чингизиды, как и некоторые племена, стремились к самостоятельности. Они объединились в связи с общей джунгарской угрозой, но после побед в 1727–1729 годах разделение Казахской степи на зоны политического влияния снова стало актуальным.
В этой ситуации один из соперничающих казахских чингизидов хан Абулхаир обращается с письмом к российской императрице Анне Иоанновне. Это обращение важно не только потому, что оно считается символической датой вступления казахов в подданство России. Это также было первое обращение одного из субъектов внутренней казахской политики к иностранному государству с просьбой о помощи. Другой вопрос: для чего ему была необходима такая помощь? Существует известная версия, которая рассматривалась в данной книге, что хан Абулхаир планировал получить от Российской империи поддержку для продолжения борьбы с джунгарами и тем самым обеспечить стратегический тыл на западе для войны на востоке.
Но всё же более вероятно, что хан Абулхаир искал внешней поддержки не для столь масштабных проектов общегосударственного значения, а скорее для борьбы на внутриполитическом фронте. В конкретной ситуации начала 1730-х годов перед казахами не было задачи противостояния ни джунгарам, занятым войной с Цин, ни калмыкам, большая часть которых находилась на Северном Кавказе. По сути, обращение Абулхаира было первым признаком кризиса децентрализации, когда отдельные политики внутри Казахского ханства искали способ усилить свою власть за счёт помощи иностранных государств.
Стоит отметить, что обращение Абулхаира к России произошло в тот момент, когда после периода политической неопределённости при недолгом правлении Екатерины I и Петра II Российская империя получила возможность использовать тот колоссальный потенциал, который образовался после реформ Петра I. Мощь централизованного государства оказалась настолько значительной, что Российская империя смогла перейти к активной наступательной политике, в том числе на степных направлениях — на юге и востоке. У Московского государства в допетровскую эпоху не было таких возможностей и ресурсов. В этом смысле обращение Абулхаира поступило в исторически весьма удачный для России момент.
Хотя у Российской империи ещё примерно сто лет не было реальной возможности установить контроль над Казахской степью, тем не менее её влияние здесь заметно возросло. Но важно также отметить, что в этот исторический период, пока Россия ещё не укрепилась внутри степных территорий, среди казахов продолжались процессы децентрализации. На месте прежнего Казахского ханства, являвшегося наследником централизованной чингизидской государственности, сначала образовалась группа отдельных ханств, затем произошло усиление роли ряда чингизидов и родоплеменной элиты. Все попытки внутриполитической централизации, которые предпринимались отдельными ханами, например, ханом Аблаем, заканчивались неудачей. Причём хан Аблай пытался реализовать свою попытку вне пределов российского влияния в Казахской степи, на границах со Средней Азией.
В результате в казахском обществе на протяжении всего его взаимодействия с Российской империей, с момента обращения хана Абулхаира до примерно середины XIX века, всегда было много политических субъектов. От ханств и крупных племён до отдельных чингизидов и мелких родовых групп. Российские власти поддерживали отношения практически со всеми возможными партнёрами среди казахов. Некоторые получали разрешение переселиться за линии крепостей, которые долгое время фактически являлись границей России с Казахской степью. Другие имели доступ к российским рынкам. Кто-то получал назначения в формируемую Россией местную администрацию на границе. Взаимодействие с Россией в это время было довольно выгодным для казахского общества.
К этому обстоятельству можно относиться по-разному. Можно предполагать, что если бы у казахов была сильная централизованная государственность, подобная той, которая была у джунгар, то они могли бы играть более самостоятельную роль в отношениях с Российской империей. К примеру, не допускать продвижения линий крепостей вглубь казахских территорий, что приводило к потере земли. Всё-таки «степной барьер» сохранял своё значение вплоть до середины XIX века. Достаточно вспомнить неудачу Хивинского похода или стратегические маневры хана Кенесары.
В то же время, мы знаем судьбу, которая постигла кочевые государства с сильной центральной властью, которые вели длительные войны с аграрными империями. Джунгарское ханство в итоге исчезло с политической сцены Евразии, а джунгары, вернее ойраты, значительно сократились в численности. Сегодня их осталось очень мало. Калмыцкое ханство согласно воле хана Убаши и калмыцкой элиты попыталось вернуться в Джунгарию, но практически погибло во время перехода через казахские степи. Калмыки, те же ойраты, выполнили решение своего хана, и сегодня их осталось мало и на Волге и в Джунгарии. Крымское ханство вело длительные войны с Россией. Крымские ханы могли собирать под свои знамёна большое количество кочевников Причерноморья и Северного Кавказа. В результате их осталось крайне мало в Крыму, а в Причерноморье и на Северном Кавказе не осталось вовсе, кроме небольшой группы ногайцев в Дагестане.
К концу XVIII века казахи остались единственным крупным кочевым народом в степной Евразии, осколком бывших кочевых империй, которые ещё обладали пусть формальной, но всё же самостоятельностью.
В любом случае казахи не имели такой централизованной государственности, подобной той, которая была у джунгар, калмыков и крымских татар. Казахская государственность находилась в процессе децентрализации. Соседство с Россией и влияние последней ускорило этот процесс. В степи не было возможности вести борьбу за политическое объединение. Для этого не было соответствующей программы. Но может быть, более важно, что любой, даже незначительный субъект казахской внутренней политики в то время мог рассчитывать на поддержку России. У неё в этом случае появлялись возможности для политических манёвров внутри казахского общества.
Именно наличие среди казахов большого количества субъектов, с которыми взаимодействовала Россия, привело к тому, что Казахская степь оказалась множеством интересов связана с северным соседом. К середине XIX века многие казахи жили за линиями крепостей, включая целое Букеевское ханство между Волгой и Уралом. Пограничная торговля приобрела такой размах, что некоторые российские чиновники ставили вопрос о том, что нельзя разрешать казахам переходить к земледелию. Потому что в таком случае Россия потеряет важный рынок сбыта своей продукции и источник скота и продукции мясного скотоводства.
Несмотря на многие примеры восстаний против влияния России, некоторые из которых были очень значительными, в целом они никогда не могли достичь серьёзного масштаба. Так как восстания всегда были связаны с местной проблематикой, например, потерей земли вследствие строительства крепостей, или налоговой эксплуатацией, как в Букеевском ханстве.
