Время в средневековом городе - Коллектив авторов

Опросы 1760 г. (формуляры которых различались незначительно) предполагали сообщение следующих исторических сведений:

1. «В котором году город, от кого и для чего построен; (…) не был ли город осажден от кого и разорен или мужественно оборонялся» (вопрос присутствовал в такой формулировке только в кадетской редакции анкеты).

2. «Много ли приходов внутри и за городом, и которыя церкви каменныя или деревянныя; есть ли каменныя новыя и старинныя казенные строения, и каких они времен от постройки».

26. «Где есть старых городов оставшиеся развалины, или городища, в каких состоят остатках и признаках, и как их называют» (в кадетской анкете дополнено: «и нет ли о таковых древностях по преданию дошедших каких известий»).

29. «В городах буде есть летописцы, присылать с них верныя копии» (в кадетской анкете – «или в монастырях»)[195].

Полученные в результате анкетирований известия, несмотря на их неполноту, охватывали большую часть городов Российской империи. На сегодняшний день в архивном фонде Герольдмейстерской конторы[196] сохраняются ответы, присланные из 2 губернских[197] и 35 провинциальных канцелярий (27 из них[198] предоставили общие описания всех входящих в состав провинций городов, а описания ряда городов поступили отдельно[199]). В обобщенном виде эти сведения легли в основу статистико-географического труда И.К. Кирилова «Цветущее состояние Всероссийского государства» (1727 г.)[200].

Число респондентов анкет Академии наук и Сухопутного шляхетного корпуса (собиравших сведения независимо друг от друга[201]) было кратно больше, поскольку опросы направлялись не только в губернии и провинции, но и в воеводские канцелярии, созданные в уездах в результате реформы местного управления 1727 г.[202] Доношения и рапорта из более 120 городов получила в ответ на запросы Академия наук[203], ответы из не менее 150 городов поступили в Шляхетный корпус[204]. В 1769 г. собранные кадетами материалы были переданы в Академию, и частично – по Московской, Костромской и части Новгородской губерний – изданы Л. Бакмейстером в 1771 г.[205]

Ценность результатов анкетирований 1720-х и 1760-х гг. состоит в том, что они фиксировали обывательские представления о городском прошлом, относящиеся к тому периоду, когда профессиональная историческая наука в России только начинала свое становление. Их авторами были рядовые канцеляристы, которые в поиске ответов на вопросы могли обращаться лишь к рассказам старожилов, материальным источникам и рукописным документам, имеющимся непосредственно в их распоряжении.

Единственной печатной книгой по русской истории до 1760 г. оставался Киевский Синопсис (1674 г.). Косвенно о ней свидетельствовали церковные издания житий русских святых[206]. Вышедший в печати в 1760 г. «Краткий российский летописец» М.В. Ломоносова освещал основные деяния русских князей и царей в крайне сжатой табличной форме. Таким образом, можно утверждать, что ответы на исторические вопросы анкет 1724 и 1760 гг. отразили сохранявшиеся в городах представления о прошлом непосредственно до того, как они подверглись влиянию широко тиражируемой печатной исторической литературы. То, что это влияние впоследствии было, подтверждают исследования городских описаний последней четверти XVIII в., выявившие во многих из них отсылки к изданным тогда сочинениям В.Н. Татищева, М.М. Щербатова и др.[207]

* * *

Какой же на страницах канцелярских отчетов представала городская история и какие темпоральные характеристики она имела?

Составители формуляров анкет, безусловно, мыслили в парадигме исторического времени. В академической науке XVIII в. история воспринималась прежде всего как политическая и военная история государств. Исторический процесс представлялся линейной последовательностью свершившихся событий прошлого. Подавляющее большинство исторических трудов, написанных в эту эпоху, было построено по хронологическому принципу[208]. И именно с таких позиций были сформулированы первоначальные вопросы, обращенные к горожанам.

Как уже было отмечено выше, у канцелярий запрашивались, прежде всего, точные датировки наиболее значимых событий городской истории. И в 1720-х, и в 1760-х гг. анкеты включали вопросы о том, когда и по какой причине был построен город, подвергался ли он военным осадам. Помимо этого, в опросах 1760-х гг. запрашивалось время создания каменных построек и копии летописцев (также предполагавших последовательное погодное изложение городского прошлого). Однако, как показали ответы, такая точная, хронологически выстроенная история, наполненная политическими и военными событиями, сохранялась далеко не во всех городах XVIII в. Главными ее носителями были письменные архивные документы, наличием которых городские власти не всегда могли похвастаться.

Неравномерность географического охвата выявленных сведений симптоматична. Лучше всего свою политическую и военную историю знали в северо-западных городах, присоединенных к Российской империи после Северной войны (Дерпт[209], Корела[210], Выборг[211], Венден[212], Аренсбург[213], Ревель[214], Рига[215], Пернов[216], Валк[217], Нарва и Ивангород[218]). Их городские власти смогли предоставить восходящие к средневековью выписки из местных хроник.

Так, в «описании основанию города Нарвы», присланном на запрос Герольдмейстерской конторы в 1724 г. и почти дословно повторенном в 1760 г., сообщалось, что город был построен «в 1223-м году от дацкого короля Валдемара Втораго на реке нарицаемой Нарова, которая издревле была между Эстляндии и Ингерманляндии межою». Далее перечислялись переходы города в разные владения: «В 1347-м году в день Иоанна Крестителя король датской Валдемарус Третий в Эстляндии дистрикт Вирланд и Харьен з городами Весенберг, Ревель и Нарву продал хохмейстеру в пруской земли Гиндрих Тусемеру за 19000 марков самаго чистого серебра на вес. В 1520-м году пруской орден паки уступил оные дистрикты з городами хермейстерам в Лифляндии. В 1558-м году 22 сентября великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич российский взял город Нарву от гермейстеров штурмом. В 1581-м году сентября 4 город Нарва взят штурмом шведами генералом Понтус Делагардии <…>. В 1590-м году подступил под Нарву росийский генерал Борис Годунов, токмо трактатом между им и каменданта швецкаго Хорна уступлены в Россию Ивангород, Ямбурх и протчее. В 1682-м году новая крепость, что ныне называется земляной город, построена для малости каменнаго города при шведском владении. В 1704-м году 9 августа Нарву взял штурмом блаженныя и вечно достойныя памяти император Петр Первый всероссийский»[219].

Аналогичные описания, чуть более или менее подробные, были присланы и из других прибалтийских городов. Это была четкая, последовательно выстроенная история их переходов из одного подданство в другое. Помимо этого, местными властями сохранялись свидетельства о даровании городам привилегий. В частности, в Герольдмейстерскую контору была прислана копия и перевод на русский язык жалованной грамоты членам Рижского рата, составленной 23 ноября 1660 г. от лица несовершеннолетнего шведского короля Карла XI