Время в средневековом городе - Коллектив авторов
В 1381 г., согласно хронике, купцы Данстебла были по делам в Сент-Олбансе и стали там свидетелями беспорядков[163]. В тот же день они составили заговор, во главе которого встал Томас Хоббс, должностное лицо (capitalis pravus) Данстебла. Восставшие потребовали от приора грамоту привилегий, какая была у них во времена короля Генриха I (sicut habuerunt tempore Henrici regis primi). Первоначально приор отказался, но учитывая, что происходило в Лондоне и в Сент-Олбансе, и возмущение горожан, он согласился поставить печать монастырской общины на грамоту. При этом в данном документе говорилось, что горожане должны сохранять верность господину приору. Хотя грамота была поспешно и без раздумий истребована, она была написана пышным слогом и на нее было потрачено много воска[164], но просуществовала она недолго. Уже при составлении текста возникли проблемы: у горожан не было единства мнений, и они стали нападать друг на друга, но все же им удалось договориться, и грамота была опечатана. Когда по всей стране расправились с восставшими, приор тут же отозвал грамоту, но при этом приложил усилия, чтобы защитить горожан от расправы[165]. К сожалению, хронист не приводит текст грамоты.
В монастырском картулярии сохранилась отрывочная запись обычаев Данстебла, записанная около 1225 г.[166], но у нее нет преамбулы, чтобы объяснить, каким образом она была сделана. В имеющемся тексте просто констатируются некоторые правила, регулирующие жизнь горожан, но нет никаких указаний на то, когда они были установлены, или отсылок к давности обычая или его незапамятности.
Таким образом, в случае Данстебла, города, основанного королем и вскоре переданного монастырю, горожане больше апеллируют просто к нарушению их обычаев. В 1381 г. под влиянием примера Сент-Олбанса они требуют грамоту о привилегиях и вспоминают о своем основателе – короле Генрихе I. Необходимо, правда, отметить, что большая часть разбирательств и свидетельств Данстебла относится к довольно раннему времени – XIII веку – и именно с этим может быть связано отсутствие отсылок к давнему времени, если судить по примерам других городов.
Схожее отсутствие своего исторического нарратива характерно и для Фавершема (графство Кент), который был известен с IX в. как важный политический центр[167] и который находился в старинном домене короны[168]. Здесь король Стефан в 1148 г. основал аббатство Св. Спасителя, которое стало сеньором города[169]. С середины XIII в. горожане вели борьбу со своим сеньором за самоуправление и другие привилегии. Хотя они также обвиняли аббата в том, что тот нарушает имеющиеся обычаи, более важным аргументом для них оказалось членство в Конфедерации Пяти Портов и связанные с этим привилегии[170], что было закреплено в их королевской грамоте 1252 г.[171] Составляя в конце XIV в. «Первую городскую книгу», горожане посчитали необходимым вставить туда исторический текст, представляющий собой хронику от Сотворения мира до 1382 г.[172], который, однако, не содержал истории самого города Фавершема и воспроизводил текст из Лондонской хроники.
В то же время членство в конфедерации не обязательно имело такое влияние на горожан и их восприятие прошлого, как показывает пример Фордвича (графство Кент). Впервые он появляется в грамотах VII в.[173] К моменту перехода под власть аббатства св. Августина в Кентербери Фордвич играл важную роль во внутренней торговле[174], а также был внешним портом Кентербери, недалеко от которого был расположен. В 1055 г. Эдуард Исповедник пожаловал монастырю все свои земли, находившиеся в городе[175], так что к моменту составления «Книги Страшного суда» аббатству принадлежало две трети Фордвича, который был поименован там «бургом»[176]. Оставшаяся треть города была пожалована Одо, епископом Байё и графом Кента[177].
В спорах со своим сеньором, относящихся к XIV–XV вв., горожане Фордвича поставили вопрос о том, кто был истинным господином города. В зависимости от ответа на него определялся тот объем прав, который принадлежал в городе аббату. Аббат утверждал, что с незапамятных времен он является господином города, манора и земли Фордвича[178]. Горожане, в свою очередь, утверждали, что «манор Фордвич» не существует и никогда не существовал, а сами они во главе с мэром некогда держали город у короля[179]. При этом горожане в принципе не отрицали факт королевского пожалования монастырю, просто, согласно их представлениям, объем прав монастыря строго ограничивается теми правами, которые принадлежали королю на момент пожалования, а именно, парк, тюрьма, «сухая рента»[180] и назначение бейлифа (собственного должностного лица), который охраняет тюрьму и заседает в городском суде. Таким образом, они не добивались признания города «бургом», но фактически речь идет о Фордвиче как королевском городе. Они также неизменно апеллировали к древности и незапамятности своих обычаев и подтверждению их пожалованиями королей. Будучи также членами Пяти Портов, они не забывали и про связанные с ними привилегиями: «упомянутый аббат и никто из ðǽrbinnan suá micel landes binnan Fordwíc for mínre saúle swá ic mesylf ðér hafde swá ful and swá forð swà ic mesylfan on honed stód on eallan þingan.
его предшественников не имеет такого права выдвигать претензии в пределах их города и франшизы Пяти Портов, что он сделал и делает такие нарушения, зло и притеснения мэру, общине и франшизе, как выше записано… что должно быть к восстановлению их ущерба и затрат, из-за него понесенных… чтобы они и их наследники могли жить и иметь франшизу и иммунитет мирно и согласно обычаям Пяти Портов»[181].
* * *
Общины монастырских городов формировались в противостоянии со своими сеньорами, отстаивая свое право на самоуправление и различные привилегии, которые его обеспечивали. Если проанализировать аргументы городских общин, то они, как правило, сводились к тому, что некогда пожалованные городу королем привилегии были присвоены или
