Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович

После небольшого затишья смута разразилась с новой, еще большей силой.

Семь царей за восемь лет

Смена государей представляла собой такую стремительную чехарду, что от былого ореола царской власти не осталось и следа.

Итак, сначала на троне сидел сомнительный Годунов, умерший в апреле 1605 года.

Потом два месяца царем считался его сын Федор II (убит в результате дворцового переворота).

Год правил Дмитрий I (убит и посмертно ошельмован: мертвое тело искромсали, проволокли по земле на веревке, сожгли и пеплом выпалили из пушки).

Царем стал боярский ставленник Василий II (или Василий IV, если считать по князьям московским), из знатного рода Шуйских. Но почти сразу же опять объявился Дмитрий, якобы вновь чудом спасшийся. Новому самозванцу, вошедшему в историю под именем Лжедмитрия II, покорилась добрая половина русских земель. Претендент со своим войском дошел до самой Москвы, встал около нее лагерем, и долгое время, целых два года, в центре страны было двоевластие, а на периферии безвластие. Бояре, дворяне и духовенство переходили то к одному царю, то к другому. В конце концов Василия свергли и постригли в монахи собственные приближенные, а Лжедмитрия II убили его же сообщники. Теперь Москва осталась вовсе без царя, и править стала Семибоярщина, слабая хунта из семи бояр. Это правительство капитулировало перед Польшей, согласилось признать царем Владислава, сына короля Сигизмунда III. В 1610–1613 годах государем православного «Третьего Рима» был иноземец и иноверец царь Владислав I. (И долгое время уже после того, как поляков изгнали, Владислав продолжал именовать себя государем всея Руси).

Неудивительно, что Михаил Романов, царь № 7, не вызывал у народа никакого благоговения. Блеск царского звания очень сильно потускнел. Восстановится он нескоро.

Крестьянская война

Самый хаотичный и кровавый этап Смуты начался как эпизод в эстафете самозванцев.

Непрочное положение московского царя Василия и безвластие в регионах побуждали всякого рода авантюристов ловить рыбу в мутной воде. Один из таких проходимцев, Михаил Молчанов, беглый придворный первого самозванца, нашел прибежище в Самборе, оплоте Мнишеков, и тоже стал выдавать себя за спасшегося Дмитрия. Однако идти войной на Москву он побоялся и отправил вместо себя назначенного им воеводу Ивана Болотникова. После этого сам Молчанов канул в безвестность, но Болотников оказался вождем боевитым и энергичным. Он сумел собрать немалое войско, в которое стекались главным образом крестьяне, обозленные лишениями и помещичьим произволом. Из похода монархического (пускай монарх был фальшивым и даже мертвым) движение переросло в широкую народную войну. Летом 1606 года Болотников несколько раз бился с московским войском. Сначала терпел поражения, но тем не менее, все время пополняя свои ряды крестьянами, шел вперед и осенью близ Москвы одержал крупную победу. Столица должна была вот-вот пасть, но здесь в стане восставших произошел раскол. Дворянские отряды, являвшиеся относительно немногочисленной, но самой боеспособной частью болотниковского войска, всё больше тревожились из-за агитации, при помощи которой предводитель восстания собирал под свои знамена бедноту: он обещал отобрать у богачей имущество и поделить его между «сиротами».

Дворянское ополчение перешло на сторону Шуйского, да тут еще подошли подкрепления, и плохо вооруженная крестьянская рать была разбита.

Болотников с боями отступил к Калуге, где был осажден, держался до осени 1607 года, а затем сдался под обещание помилования. Опасного человека сослали на север, и там через некоторое время без огласки убили.

Интервенция

Авантюра первого Лжедмитрия еще не являлась интервенцией в строгом смысле, это скорее была частная затея Мнишека. Польско-литовское королевство Москве войну не объявляло. Волонтерами были и шляхтичи, отправившиеся на Русь в поисках поживы и приключений во время эскапады Лжедмитрия II. Они составляли главную ударную силу в армии претендента.

Однако шведскому королю Карлу IX, враждовавшему с Речью Посполитой, очень не нравилось, что польский ставленник может захватить Москву, и шведы предложили слабому царю Василию военную помощь. Тот от безысходности согласился. В 1609 году усиленная шведскими полками московская армия без особенного труда разбила войско Лжедмитрия II и сняла со столицы блокаду, но теперь уже Сигизмунд Польский забеспокоился, что Русь попадет под шведское влияние.

В сентябре 1609 года, объявив Шуйскому войну, король осадил Смоленск.

В следующем 1610 году шедшая на выручку городу русская армия была разгромлена в сражении под Клушином, после чего Василия свергли собственные бояре. Как уже было сказано, их самозваное правительство, Семибоярщина, после споров и колебаний решило подчиниться полякам и позвало на царство королевича Владислава.

В 1611 году Москва открыла ворота перед польским войском. Но оккупационный режим держался лишь в нескольких опорных пунктах, и в конце 1612 года ополчение Пожарского и Минина освободило столицу от иноземных захватчиков.

Интервенция однако на этом не закончилась. Сражения с поляками длились еще долгих шесть лет.

Тем временем шведы не бездействовали. Они захватили весь северо-запад страны, объявив шведского королевича Карла-Филиппа претендентом на русский трон.

На этом фронте слабому и бедному правительству только что воцарившегося Михаила тоже пришлось вести долгую, трудную войну.

В конечном итоге страну спасло то, что поляки и шведы затеяли всерьез воевать друг с другом. Чтобы развязать себе руки, Густав-Адольф Шведский согласился заключить мир с Москвой, удовольствовавшись относительно небольшой добычей. Вдобавок к контрибуции он получил Карелию, Ингрию и единственный участок балтийского побережья, которым владело Московское царство — тот самый, где потом будет построен Санкт-Петербург.

В следующем 1618 году наконец замирились и с поляками, но более дорогой ценой: потеряли Смоленщину и Северский край, притом на унизительном условии непризнания Михаила царем всея Руси.

Но так или иначе интервенция закончилась.

Романовы

Эта династия проправила Россией три века. Правда, «настоящие» Романовы пресеклись на дочери Петра императрице Елизавете, и дальше царствовали уже Гольштейн-Готторпы, ответвившиеся от датского королевского дома. Чтоб не смущать народ немецкой фамилией, они взяли русскую. Хоть ее происхождение было менее возвышенным.

Род Романовых был не княжеского происхождения и стал упоминаться лишь с XIV века. При московском великом князе Иване Калите состоял боярин по прозвищу Кобыла, у которого имелись сыновья с не менее колоритными именами: Жеребец, Ёлка, Гавша, Кошка. От Кошки потянулась генеалогическая нить Кошкиных, которые потом превратились в Захарьиных, в Юрьевых и лишь в конце XVI века переименовались в Романовых.

Возвышение рода произошло, когда на одной из его представительниц женился Иван IV. В 1613 году имелось несколько кандидатур на трон, и все знатнее, чем Романовы: князь Трубецкой и князь Мстиславский были из рода Гедиминови-чей, князь Пожарский из Рюриковичей, князь Черкасский приходился свойственником Ивану Грозному. Михаила избрали как безопасного — за ним не стояла никакая партия. О родовитости после захудалых Годуновых и скандальных Лжедмитриев никто так уж сильно не заботился, во всяком случае это было соображение не первого порядка. Всем хотелось лишь одного: чтобы закончилась Смута.

Патриарх Филарет

Федор Никитич Юрьев, позднее взявший фамилию Романов, а затем поменявший и имя, родился в 1553 или 1554 году. Он был племянником царицы Анастасии и двоюродным братом Федора, последнего царя династии Рюриковичей. Как один из членов регентского совета при недееспособном государе он боролся за первенство с Годуновым, проиграл в борьбе за власть и в конце концов был насильно пострижен в монахи. Возвращение чернеца Филарета (так его нарекли) в большую политику было довольно позорным: он получил патриарший престол от второго Лжедмитрия. Сан был официально признан лишь много лет спустя, когда Михаил Романов уже царствовал.