Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович

Уважение и всерусскую славу Филарету принесло мужественное поведение в польском плену. Он состоял в посольстве к королю Сигизмунду, был арестован и восемь лет провел в заточении, но ни на угрозы, ни на уговоры не поддался. В Москву Филарет смог вернуться лишь по заключении мира, в 1619 году, и сразу поставил себя выше сына, именуясь не только «святейшим патриархом», но «величеством» и «великим государем». Статус патриарха отчасти компенсировал Романовым поблекшее сияние царского звания.

Филарет был осторожен и рачителен. Лишних трат избегал, в рискованные предприятия не ввязывался. Он собирал силы, готовился к неизбежному новому столкновению с Польшей, для чего завел первые полки европейского строя.

В самом конце правления, в 1632 году, воспользовавшись тем, что у поляков началась междоусобица, Филарет решил взять реванш за прежние поражения, но в самый разгар войны умер.

Война с Польшей 1632–1634 гг.

Момент для войны казался идеальным. Во-первых, в Польше умер король и началась обычная в подобных случаях свара — в Речи Посполитой государя выбирала шляхта. Во-вторых, удалось сговориться о союзе с Густавом-Адольфом Шведским, выдающимся полководцем. Москва закупила за границей 10 тысяч мушкетов, наскоро обучила солдат, собрала дворянское ополчение и снарядила поход на Смоленск, утраченный в 1618 году.

Но всё пошло не так.

Армия оказалась никуда не годной, прежде всего из-за скверного командования. При первых Романовых сложилась весьма своеобразная иерархическая система, так называемое «местничество», когда все знатные семейства выстраивались одно за другим по родовитости. Личные качества и заслуги значили меньше, чем происхождение. Командиров тоже назначали исключительно по генеалогическому ранжиру. Из-за этого постоянно происходили конфликты.

Двое полководцев, князь Черкасский и князь Лыков, заспорили, кто из них «старее», и войско встало.

Смерть патриарха Филарета парализовала управление. Царь Михаил был нерешителен и медлителен.

Тем временем поляки успели выбрать нового короля, а Густав-Адольф пал в сражении.

Армия была уничтожена и война проиграна — с таким треском, что Михаил отказался от всех реваншистских планов, распустил наемников и сократил расходы на армию.

Боярин Морозов

Борис Иванович Морозов (1590–1661), «дядька», то есть воспитатель тихого царевича Алексея, имел огромное влияние на своего ученика и, когда тот шестнадцати лет от роду унаследовал престол, продолжал руководить юношей, а заодно и государством.

Он женил царя на дочери своего соратника Ильи Милославского, а сам взял в жены ее сестру, став еще и государевым свояком.

Австрийский посланник Мейерберг пишет про Морозова: «Это был человек с природным умом и, по своей долговременной опытности, способный править государством, если бы только умел ограничивать свое корыстолюбие».

Ограничивать корыстолюбие Борис Иванович и не умел, и не хотел. Он был совершенно бесстыдным стяжателем, набрав себе вотчин, в которых трудились 50 тысяч крепостных. Своим произволом и алчностью Морозов спровоцировал Соляной бунт, о котором будет рассказано ниже. Царь еле спас своего учителя от расправы, но был вынужден отправить его прочь из столицы. На этом период всевластия Морозова (1645–1648) закончился.

Патриарх Никон

Гораздо более крупной фигурой являлся Никита Минов (1605–1681), в монашестве Никон. Не сказать, чтобы деятельность этого гиперактивного патриарха была продуктивной, скорее наоборот: он оставит государству две трудные, долгие проблемы — «украинский вопрос» и церковный раскол, но в масштабности Никону не откажешь.

Биография его необычна. Родом он был из низов — крестьянин. Выучился на приходского священника, обзавелся семьей и провел молодость вполне заурядным образом. Но страшное несчастье, смерть всех троих детей, побудила Минова и его жену принять постриг. Монах, а затем игумен Никон прославился своей религиозной истовостью и красноречием, обратил на себя внимание молодого царя Алексея, приручил монарха, легко попадавшего под обаяние сильных личностей, и с 1652 до 1658 года, на патриаршем престоле, определял всю государственную политику. За этот не слишком большой срок «патриарх и великий государь» (так его титуловали) успел наломать немало дров. «Он скучал покоем, — пишет историк Ключевский, — не умел терпеливо выжидать; ему постоянно нужна была тревога, увлечение смелою ли мыслью или широким предприятием».

По настоянию Никона тишайший царь ввязался сначала в украинскую смуту, затем в войну с Польшей, а потом еще и с Швецией.

Одержимый идеей Третьего Рима, который соберет вокруг себя все православные земли, а его самого сделает первым среди патриархов (всего их было пять, и старшим считался Константинопольский), Никон решил устранить накопившиеся за минувшие века канонические и ритуальные различия с зарубежным православием, в сущности малозначительные. Но провозглашенная им реформа произвела переполох среди духовенства, придерживавшегося старинных традиций. Произошел раскол. Многие священники, а с ними и их паства не приняли новшеств. Это откололо часть населения от государства идеологически и духовно. Раскольнические настроения в социальных низах станут формой пассивного сопротивления, а при всяком народном восстании (их в семнадцатом и восемнадцатом веке произойдет немало) сторонники «старой веры» будут примыкать к мятежникам.

Чрезмерное честолюбие привело Никона к падению. Количество влиятельных врагов патриарха всё возрастало, и они сумели настроить царя против фаворита, а Никон своей спесивостью еще и обострил ситуацию. Закончилось тем, что неконфликтный Алексей Михайлович через посредника известил патриарха, что более не желает его видеть. И сколько Никон потом ни пытался, к царю прорваться ему не удалось. Лишенный сана, он был сослан в дальний монастырь, откуда в Москву уже не вернулся.

Артамон Матвеев

Фаворит поздней поры этого царствования Артамон Сергеевич Матвеев (1625–1682) выдвинулся, когда государь был немолод. Чужой воле, как во времена Морозова или Никона, царь уже не подчинялся, но им можно было манипулировать, что Матвеев, человек способный и хитроумный, успешно делал.

Он тоже был выскочка, сын дьяка, то есть обычного чиновника, и тем не менее сумел подняться на самый верх, что при тогдашних «местнических» обыкновениях редко кому удавалось.

Боярского звания Матвеев удостоился лишь к пятидесяти годам. К тому времени он уже крепко держал в руках два основных направления государственной политики: украинские дела и дипломатию (руководил сразу двумя министерствами-приказами, Малороссийским и Посольским).

По своим взглядам это был «западник», сторонник сближения с Европой. Он женился на шотландке, завел у себя дома иноземные обычаи, к которым приохотил и царя. Когда Алексей овдовел, Матвеев в 1671 году сосватал ему свою воспитанницу Наталью Нарышкину, тем самым еще больше усилив влияние на царя.

Но когда престол унаследовал Федор, по матери из Милославских, члены этого сильного рода оттеснили могущественного министра от власти и устроили так, что он отправился в ссылку.

Казачество

На пространствах, протянувшихся вдоль степного порубежья обоих восточноевропейских государств, Московского и Литовского, селились ватаги лихих людей, кормившиеся набегами и наемничеством. Судя по тому, что они называли себя тюркским словом «казаки» («вольные воины»), а свои общины «куренями» (по-монгольски «кибиточный лагерь»), первоначально это были сообщества азиатского происхождения. Их предводители именовались «атаманами» («отцами людей»), командиры — «есаулами» (последователями ясы, то есть закона). Но отток крестьян, уходивших от закрепощения, привел к тому, что к шестнадцатом веку казачество уже состояло в основном из славян — русских и украинцев.