История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков
В то же время известно, что у казахов такого хана не было, а именем Алача называли Султан Ахмад-хана, одного из могольских ханов, сына Юнус-хана, брата правителя Ташкента Султан Махмуд-хана. Султан Ахмад-хан участвовал в борьбе за тимуридское наследство и в том числе боролся с ойратами (калмыками) в районе Иртыша. Налицо весьма характерный пример проявления исторической памяти, на этот раз восточных казахов о моголах и Моголистане. И снова стоит ещё раз впоследствии вернуться к этому сообщению.
Понятно, что такая нерешённость ключевого вопроса казахской истории не соответствовала общественным потребностям образованной в СССР в 1924 году Казахской автономной республики. При всей условности этой автономии в её существовании было заложено определённое государственное начало. Соответственно, для новой республики требовались минимальные потребности в государственном строительстве, включая создание системы образования и начало некоторой научной деятельности. Надо сказать, что в двадцатых годах XX века практически всю научную и просветительскую работу вели бывшие представители движения «Алаш». Они были наиболее образованной на тот момент частью казахского общества.
Неудивительно, что первой в 1925 году вышла работа «История казахского народа» Мухамеджана Тынышпаева. Он был видным деятелем движения «Алаш», бывшим комиссаром Временного правительства по Семиреченской области, бывшим руководителем так называемой Кокандской автономии. Это была первая целостная работа по казахской истории. При этом она не была связана с советской идеологической практикой. В то же время она вполне может считаться относящейся к легендарно-исторической традиции. Весьма показательно утверждение автора о том, что «можно считать бесспорной генетическую связь между «косогами» Святослава, Мстислава, Константина и Фирдоуси — с «казаками» 15 века»[898]. Поиск различных ассоциаций по названиям является одним из методов легендарно-исторической традиции. Особенно широко он используется в последнее время в различной околоисторической литературе.
Относительно происхождения жузов Мухамеджан Тынышпаев указывал, что «Жузы, или Орды, имеют более древнее происхождение и относятся ко временам Батыя. По Лен-Пули-Стенлю, номинальным главой улуса Джучи считался старший сын Орда-Ежен (так называемая Белая Орда, занимавшая восточную часть улуса). Это старшая линия. В неё входили джалаиры, канлы, другие более мелкие роды (между прочим, дурмены, ушедшие в Узбекистан) — это Старшая Орда. Самому младшему сыну Токай-Тимуру достались Кавказ и Крым, откуда собственно и вышли первые казаки, или ногаи, главную массу которых составляли алчыны. Таким образом, на западе утвердилась западная линия — это Младшая Орда. В промежутке между владениями Орда-Ежена и Токай-Темира находились владения средних сыновей — Батыя и Шейбака. На этом пространстве кочевали кыпчаки, конраты, мангыты, ширины, барины (последние ушли частью в Казань, частью в Крым) — это Средняя Орда»[899]. Здесь мы наблюдаем попытку построить версию происхождения жузов на принципе старшинства в семье Джучи-хана, сына Чингисхана.
Одновременно Мухамеджан Тынышпаев старается объединить её с известной ему информацией о распределении отдельных казахских племён по тем или иным жузам. При этом очень показательно упоминание о связях Младшего жуза с ногаями. Одновременно наблюдается явная путаница с именем чингизида Тука-Тимура, которому якобы достались в наследство от Джучи-хана Кавказ и Крым. Судя по всему, автором здесь были просто смешаны исторические пласты информации. Такая ситуация часто возникает, когда от современности пытаются двигаться в прошлое.
В данном случае известный факт доминирования Тука-тимуридов на западе улуса Джучи был автоматически распространён на предшествующую эпоху. Хотя известно, что Тука-Тимур относился к чингизидам левого крыла, расположенного на территории современного Казахстана. Он никак не мог получить в XIII веке в наследство Крым и Кавказ. Более того, возвышение Тука-Тимуридов началось после прихода к власти в улусе Джучи в 1380 году видного представителя этой семьи Тохтамыша. Аналогичная путаница и с другими чингизидами, а также с их связью с теми или иными племенами. Но в любом случае это уже более или менее целостная версия, которая при всех своих недостатках всё же связывала историю происхождения жузов с эпохой существования в степи Дешт-и-Кипчак монгольского государства.
Хотя в условиях той эпохи, в которой жил Мухамеджан Тынышпаев, именно в этом тезисе и заключалось самое слабое место предложенной им версии казахской истории. Особенно это было справедливо относительно вопроса о происхождении жузов как ключевого момента истории казахов. Если учесть, что те или иные интерпретации истории являются частью исторической идеологии, которая, в свою очередь, является частью государственной идеологии, тогда его работа явно не соответствовала задачам укрепления в Казахстане Советской власти.
С одной стороны, она была связана с довольно абстрактной легендарной версией истории, основанной к тому же на устной традиции, что противоречило марксистской теории. Кроме того, налицо было признание влияния на процесс этногенеза случайных, политических факторов, таких, например, как власть семьи Чингисхана. С другой стороны — такая интерпретация в целом не соответствовала доминирующей и в Российской империи, и позже, в Советском Союзе, общей концепции отношений России и Монгольской империи. С этой точки зрения историческая Русь на несколько столетий оказалась под тяжёлым монгольским игом. Это обусловило её отсталость от того пути, который прошла остальная Европа. Соответственно, с этой позиции история казахов, одного из крупных народов СССР, не могла, во-первых, зависеть от субъективных факторов, во-вторых, нельзя было согласиться со столь явной связью казахов с Монгольской империей и их возможным происхождением из этой эпохи.
Надо отметить, что в двадцатых-тридцатых годах в СССР шло активное формирование основных принципов марксистской теории формаций в историческом процессе. В 1925 году Василий Бартольд в своей работе «История изучения Востока в Европе и России» указывает, что жузы могли иметь отношение к тем или иным районам ведения кочевого хозяйства и выделяет три таких района, один в Жетысу и среднем течении Сырдарьи, другой в нижнем течении Сырдарьи, третий в Западном Казахстане[900]. Это было первым шагом в применении основ формационной теории к конкретным условиям Казахстана.
В тридцатые годы активно идёт написание работ, которые должны были в духе формационной теории сформулировать интерпретацию истории отдельных народов СССР. Особенно это касалось тех из них, кто
