Время в средневековом городе - Коллектив авторов

Наиболее короткие «временные отрезки» из тех, что фиксируются в текстах городских обычаев по отношению к самым разным сферам повседневной жизни, прослеживаются в правилах привлечения горожан к суду. В этих правилах отмечен срок в три дня. Именно он «рекомендовался» при наложении ареста на свободного горожанина, для чего требовалось официальное присутствие властей города и обязательное наличие повестки в суд[299] – именно ее полагалось доставлять заранее, как минимум – за три дня до судебного заседания[300]. Доставлять повестку, сообщающую о том, что заседание назначено «на завтра», запрещалось[301]. И только в делах, касающихся долговых обязательств, истец мог прибегнуть к взысканию долга на месте, но лишь в том случае, если должник был чужаком; свободному горожанину и в указанном случае необходимо было прислать повестку заранее[302].

До XIII в. это были не текстовые повестки-предписания, а т. н. призывы (оглашения): за три дня до судебного заседания коронер должен был явиться в дом преступившего закон и призвать его в суд. Если нарушитель не появлялся после первого призыва, то допускалось призвать его еще дважды. Если дома не существовало (например, сгорел), тогда приходили на ту землю, где стоял дом, и трижды оглашали призыв. Тройное оглашение считалось привилегией горожан, поскольку это было древнее право; на него опирались еще в англосаксонский период[303].

Если во время такого призыва человека не было дома или он собирался его покинуть ввиду «деловой» поездки (предположительно, как мы увидим ниже, связанной с торговлей), то ему разрешалось не посещать судебное заседание: деловая активность поощрялась, и это отражалось в обычаях (см. например, обычай Кардиффа XII в.)[304]. Особенно выделяется следующее условие. Человек мог не являться в суд, если он собирался отправиться в поездку, связанную с важными для него делами[305], «имея одну ногу в стремени». Чтобы засвидетельствовать это, требовалось два свидетеля-соседа.

Как скоро человек мог являться в суд по повестке? Записи показывают, что в большинстве случаев минимальная отсрочка явки по повестке могла быть все те же три дня. В некоторых городах эта отсрочка составляла две недели, а кое-где – даже сорок дней.

Сама практика отсрочки от явки в суд или перенесения судебного заседания по уважительной причине имела наименование essoin[306]. Существовало несколько видов essoins. Так, ответчик мог не явиться в суд по причине болезни (excuses of the bed of sickness); в этом случае к нему направляли комиссию, состоявшую из четырех уважаемых граждан, члены которой должны были подтвердить болезнь человека, а главное – его пребывание в постели. Существовали и случаи excuses of being overseas, когда ответчик находился за пределами страны. Обычно ему давалось 40 дней на то, чтобы он мог приехать и явиться на заседание; если же этого не происходило, то – в том случае, если речь шла об имущественном споре – спорное имущество доставалось истцу без дальнейших выяснений обстоятельств дела. Были и essoins по причине несения королевской службы (excuses of the king’s service); в этом случае нужно было представить документ, удостоверяющий пребывание на этой службе. Наконец, встречались ситуации, когда ответчик начинал чувствовать себя плохо или повреждал члены тела по дороге на судебное заседание (excuses of becoming ill on route).

В текстах обычаев упоминаются и более длительные сроки: например, две недели (англ. fortnight). Так, именно этот период проводил в заключении преступник, которому было положено дожидаться созыва общего собрания в городе на предмет представления (оглашения) на нем его дела. Для Англии еще с англосаксонских времен был характерен обвинительно-состязательный характер судебных расследований. Как правило, расследование и суд начинались по инициативе не городских судебных исполнителей (или других служащих), а самого потерпевшего – истца или его родственников. Этот процесс именовался «апелляция и обвинение» (англ. appeal and indictment). Если не было заявления со стороны родственников потерпевшего или его самого – не могло быть обвинения и расследования. Стародавний обычай гласил, что «если пострадавший или кто-либо из его рода не вчинил иск» (англ. to pursue the appeal), то никакой иной иск или процесс по невчиненному иску невозможен.

Причем инициировать таким образом судебный процесс с вызовом обвиняемого на общее собрание можно было не однажды, а как нам показывает, например, обычай Гастингса XV в. – до трех раз – в случае неявки горожан на упомянутый общий сход[307]. Между этими собраниями, по обычаю, как раз и должно было проходить две недели, в течение которых обвиняемому нужно было дожидаться следующего созыва – и чаще всего в заключении[308].

Согласно обычаям некоторых городов, преступника до суда или до упомянутого общего собрания могли содержать в собственном доме (часто – в цепях и в присутствии потерпевшего, если тот оставался жив), на мельнице, в замке. В этих ситуациях обычай также предписывал срок содержания в две недели.

Срок в две недели упоминается в текстах обычаев, относящихся к возможности внесения судебного залога (англ. court bail, mainprise) за обвиняемого в преступлении человека родственниками последнего или другими лицами, например, друзьями. Внесение залога было основано на отношениях дружбы, а также семейной, родственной привязанности и желании помочь ближнему. Ни судьи, ни бейлиф города, согласно этому обычаю, не могли задерживать обвиняемого в тюрьме на время следствия, если он или его родственники в течение двух недель вносили денежный залог.

Правило, очевидно, не распространялось на лиц, захваченных с поличным на месте убийства или виновных в нарушении границ имения (англ. trespass). А также в фальшивомонетничестве – в том случае, если преступника захватывали с орудиями преступления. Если же не находилось никого, способного внести залог, то, например, в поселениях Шотландии[309], согласно обычаю, виновного помещали в его собственный дом и в течение двух недель содержали в цепях. Если залога не находили и за указанное время, то такого заключенного переводили в помещение королевского биддла[310], где его содержали на деньги его обвинителей; биддл должен был отыскать «самые крепкие цепи», в которых предписывалось держать заключенного.

Интересны также сроки, указанные в текстах обычаев по отношению к действиям досудебного характера и, в частности, по отношению к процессу наложения ареста на имущество за невыполнение долговых обязательств.

Обычаи большинства городов предписывали налагать арест на имущество, как правило, не ночью, а в дневное время. Обычай Дувра, например, специально настаивал на том, что даже