История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков
Выбранная хорезмшахом тактика пассивной обороны являлась вынужденной. Он не мог пойти на риск большого полевого сражения. В случае поражения, его государство могло легко развалиться на части. В то же время такая оборона позволяла надеяться, что монгольская армия рано или поздно увязнет в ней, столкнувшись с необходимостью штурмовать большое число укреплённых городов. С учётом того, что государство хорезмшаха включало в себя кроме Мавераннахра, ещё и земли нынешних Ирана, Афганистана, части Ирака, то размер территории позволял отдать её часть в стремлении ослабить противника.
В принципе это была не самая плохая тактика. Она опиралась на знание обычной тактики действий войск кочевников. В случае, если бы вместо монголов было другое кочевое объединение, то всё могло бы получиться. Кочевые армии не умели брать штурмом крупные города. Кроме того, можно было не опасаться измены местных владетелей, что часто являлось главной причиной сдачи хорошо укреплённых городов. Вряд ли они решились бы перейти на сторону кочевников, зная, что те всё равно покинут завоёванные территории с добычей. Кроме того, так как кочевники обычно были язычниками, то можно было ожидать, что мусульманское население городов проявит выдержку, устойчивость и лояльность.
Поэтому наступательный порыв кочевой армии в условиях, когда ей предоставили свободу манёвра в пределах преимущественно оседлой территории с большим количеством крепостей, неизбежно должен был угаснуть и рано или поздно она должна была уйти обратно в степь с полученной добычей. Конечно, и ранее в истории существовали прецеденты успешного продвижения кочевых народов в пределы оседлых территорий. Однако чаще всего они были связаны со слабостью местных династий, кризисом системы управления. Когда же в пределах оседлой территории существовала развитая государственная машина, которая к тому же опиралась на мощь подвижной армии, состоящей из тех же кочевников и не уступавшей противнику по боевым качествам, у новых пришельцев не было шансов на общий успех.
Однако нельзя считать, что в конкретном случае хорезмшах недооценивал Чингисхана. Сам факт выбора пассивной системы обороны демонстрировал, что хорезмийцы отдавали должное военной мощи Монгольской империи. Хорезмшах не хотел встречаться с монголами в открытом бою, но оставил в городах внушительные воинские контингенты, состоящие из конницы, которые были способны к быстрому манёвру. Опираясь на города, такие контингенты в принципе были способны наносить удары по монгольским войскам, которые неизбежно должны были распылить свои силы по большой территории. «Он (хорезмшах. — Прим. авт.), подобрав поводья решимости, большую часть войск, численность которых доходила до четырёхсот тысяч конных, оставил в Туркестане и Мавераннахре, двадцать тысяч в Отраре у Кайр-хана, десять тысяч в области Бенакента у Кутлуг-хана, в Самарканде — своего дядю Туганчук-хана и гурских эмиров со ста десятью тысячами людей»[304]. Отдельные гарнизоны были оставлены в Бухаре, Термезе, Кундузе, Балхе, Дженде и других городах. Однако если такой план пассивной обороны и существовал, то он не сработал. Во-первых, монголы после войн с тангутами и Цзинь научились брать штурмом города. Во-вторых, монгольская армия была организована на принципиально иных началах, нежели другие армии кочевников. Уровень организации и дисциплины был выше, чем у кого бы то ни было ранее.
Осенью 1219 года монгольская армия, которая провела год в бассейне реки Иртыш, выступила в поход на государство хорезмшахов. К армии присоединились войска, «из Бишбалыка идикут уйгурский со своим окружением, из Алмалыка Суктак-беки со своим войском»[305]. В сентябре монголы подошли к Отрару. Город был осаждён войсками под командованием сыновей Чингисхана Угедея и Чагатая. Остальная монгольская армия направилась дальше, в глубь владений хорезмшаха, по нескольким расходящимся направлениям. На юг, в Бенакент, были отправлены войска под командованием Алак-нойона, Сакту и Бука, на северо-запад, в сторону Дженда — войска под командованием Джучи, сам Чингисхан направился в Бухару.
Судя по всему, монголы пытались применить тактику, которая приносила им успех в Северном Китае. Управление завоёванными территориями, как сдавшимися на милость, так и взятыми силой, они оставляли под управлением доверенных людей из числа местных мусульман. «Они назначили на управление Дженда Али-Ходжу, который был из низов Бухары и ещё перед выступлением Чингизхана попал к нему на службу, и ушли к Янгикенту. Завоевав его, они посадили там своего правителя (шихнэ)»[306]. Управление городом Сыгнаком в районе Сырдарьи и областью после его штурма, последовавшего за убийством монгольского посла мусульманина Хусейн-ходжи, было поручено его сыну[307]. В то же время можно заметить также существенную разницу в специфике военных действий в Северном Китае и в государстве хорезмшахов.
Так, в отличие от войны с Цзинь, в войне с хорезмшахом практически не было массовых переходов крупных военачальников с подчинёнными им воинскими подразделениями на сторону монголов. В тех же случаях, когда такие переходы под давлением обстоятельств случались, они заканчивались либо мятежом, либо монголы предпочитали убивать перешедших на их сторону воинов. В частности, в том же Отраре после пяти месяцев осады на сторону монголов перешёл некий Карачу-багатур, который был ранее прислан хорезмшахом с десятью тысячами конницы на помощь Инал-хану. Все воины Карачу были убиты[308].
В аналогичной ситуации «наместник Бенакента Илгету-мелик с бывшим у него войском, состоящим из тюрков-канлыйцев, сражался с монголами три дня, на четвёртый день население города запросило пощады. Воинов, ремесленников и простой народ монголы разместили по отдельности. Воинов кого прикончили мечом, кого расстреляли»[309]. В Самарканде, жители которого открыли ворота, «остаток тюрок-канлыйцев в числе более тридцати тысяч человек и предводителей их они (монголы. — Прим. авт.)
