Бабий Яр. Реалии - Павел Маркович Полян

и гнили раскрылась, чтобы отравить свежие веянья свободы. Наибольшая масса беглецов направляется по старому пути из российского Египта, через пустыню Атлантического океана, в обетованную землю Америки, где можно тотчас получить свободу, а после тяжелой борьбы и кусок хлеба... И теперь, когда Россия, готовясь стать страною свободы, не перестает быть страною погромов, наш вечный странник идет туда же, за океан. Удержите ли вы его, скажете ли ему, чтобы он остановил свой стремительный исход из Египта (в 1905 г. эмиграция в Америку приняла огромные размеры), чтобы он ждал падения фараонов, гибели «черных сотен» в волнах Красного моря? Нет, вы этого не скажете мятущейся массе, преследуемой кровавым призраком погромов, вы не можете предсказать светлый безоблачный день после зари, взошедшей в кровавом тумане... Есть еще страна, родная страна предков, озаренная лучами нашей далекой национальной юности. Туда рвутся тоскующие сердца, но ноги не идут. Тоска еще не превратилась в напряженную волю, порыв сердца — в активную энергию масс. Совершится ли когда-нибудь это превращение, приведет ли к осуществлению грандиозной мечты сионизма? Увы, диаспора никогда не исчезнет, но осветить диаспору хотя бы небольшим факелом, зажженным на вершине Сиона, создать в исторической колыбели еврейства хотя бы небольшой национальный духовный центр — это уже задача великая[40].

Сами евреи-эмигранты мыслили, разумеется, не столь масштабными образами и категориями, а исходили из жизненных интересов и перспектив своей конкретной семьи или, чуть шире, мешпохи («большой семьи»).

И, как сказал мне один мудрый киевский еврей с равно широким и глубоким кругозором: уж коли евреям из Киева-Египта-Егупца уезжать, — то в девятьсот пятом!..

ПОГРОМЫ И РЕСЕНТИМЕНТЫ

Погромы и Гражданская война

Смутное время Гражданской войны пропесочило Киев, как и всю Украину, калейдоскопом властей и кровавым пухом погромов. 14 раз город переходил из рук в руки, и всякая новая власть так или иначе самовыражалась в еврейском вопросе, щедро вымещая на евреях любые свои комплексы и импульсы.

Всего в Украине за годы Гражданской войны зафиксировано не менее 1300 погромов, унесших жизни, по разным оценкам, от явно заниженных 30-60 до, возможно, завышенных 150-200 тысяч евреев. А сколько среди уцелевших изнасилованных, раненых, калек, сирот![41]

Логика и подоплека погрома всегда одна: «Если в кране нет воды, значит выпили жиды!». Малейшего упрека — не так посмотрели в спину отступающим или в глаза наступающим — совершенно достаточно: пеняй теперь на себя, жидовская морда! Ты, жидокоммуна, виновата во всем — теперь за все и ответишь!

В условиях Гражданской войны все евреи — их человеческое достоинство, их гражданское имущество и само их физическое существование — воспринимались воюющими сторонами как законная и желанная военная добыча. При этом, пожалуйста, не надо портить погромщикам праздник — никаких отрядов еврейской самообороны, ни в коем случае! Одним — убийцам — нагайки, сабли, топоры и маузеры, другим — беззащитным — подушки, визг, страх, отчаянье и покорность в глазах!

На фоне таких не слов, а дел — что комиссаров-интернационалистов, что белопогонников-имперцев, что украинских и польских самостийщиков, что атаманов всяких мастей — банальные немецкие оккупанты Киева образца 1918 года, особенно в комбинации с гетманом Скоропадским, их ставленником, смотрелись многажды цивилизованней и человечней. При гетмане, т.е. в мае — ноябре 1918 года, еврейских погромов не было, тогда как при тех же немцах, но при Петлюре, погромы возобновились. Не было погромов и в ЗУНР[42]. Это вообще-то в принципе и как феномен интересно: жизнь, оказывается, возможна и без погромов!

Но в январе 1919 года, вскоре после свержения гетмана и очередного всплытия Украинской народной республики (УНР), — на сей раз в ипостаси петлюровской Директории, — еврейские погромы на Украине возобновились (Житомир и Бердичев). Две трети из них — национально-украинские по исполнителям, но самой охочей до еврейской крови и еврейского праха с большим отрывом оказалась именно Директория[43].

Головным атаманом ее войска и флота был образованнейший и чуть ли не музицирующий Симон Васильевич Петлюра (1879-1926), умеренный, как он, возможно, себя постфактум и сам воспринимал, украинский национал-социалист и чуть ли не филосемит, любивший поговорить о высоком и вечном с каменец-подольским раввином.

С этим решительно был бы не согласен Пинхос Красный — последний из петлюровских министров по еврейских делам, готовый, если позовут, приехать в Париж на суд по делу убийцы Петлюры.

Симон Петлюра войдет в историю с Каиновою печатью единственного в своем роде, никем не превзойденного, «головного погромного атамана».

...Сколько требовалось лицемерия, бесстыдства, подлости, как низко надо было пасть, чтобы уметь, с одной стороны, палец о палец не ударить, дабы спасти хоть одну погромную жертву, а с другой — стремиться нажить на тех же жертвах политический капитал рассылкой таких телеграмм громимым еврейским общинам. Одним глазом подмигивать погромщикам: мол, молодцы, ребята, а из другого, обращенного к еврейским общинам, выдавливать лицемерную слезу над их несчастьем. Между тем этот случай поразительно типичен для определения всей погромной сути петлюровщины. Так она все время умела сочетать страшные средневековые погромы со словами, полными сочувствия к «многострадальному еврейскому народу»...[44]

22 января 1918 года — дата четвертого Универсала Центральной Рады. Украина отложилась от России, отныне она незалежная, ура!

В феврале — на немецких и австро-венгерских штыках — Центральная Рада отбила у большевиков большую часть Украины и устремилась в Киев, в который зашла 1 марта. И как едва ли не первое проявление исполнения мечты о незалежности — трехнедельный «тихий» еврейский погром в столице. Вот он, настоящий Симон Петлюра — еще не головной атаман и даже не военный министр, а всего лишь командир полка гайдамаков!

Вот что, ссылаясь на Элиаса Чериковера, об этом погроме 1-20 марта 1918 года пишет израильский историк Эфраим Вольф:

... В пропагандистских целях немцы решили, что первыми в Киев войдут два украинских отряда: один — под командованием генерала Присовского, а второй — под командованием Петлюры. В связи со слухами о погромных настроениях среди солдат приближающихся к Киеву украинских отрядов социалистическая фракция Киевской городской думы выслала им навстречу свою делегацию с просьбой не допускать в Киеве никаких эксцессов.

Солдаты и офицеры отряда Присовского встретили делегацию злобными и кровожадными антисемитскими выкриками. Поясняя настроения своих солдат, генерал Присовский сказал: «Когда мы оставляли Киев, его население оскорбительно-равнодушно нас отпустило. Нам стреляли в спину, нас преследовали крестьяне в деревнях». И добавил: «Еще хуже настроение того отряда, который ведет в Киев Петлюра: там гайдамаки».

Делегация отправилась ко